Уйти, чтобы выжить

Володя открыл окно и выплеснул кружку. Врач дёрнулся было, но замер, встретившись взглядом с Филиппом.

— Пока не надо, — сказал Володя. — Вода есть? Ага, вот, в кувшине. Это обычная вода?

Получив утвердительный кивок служанки, он сполоснул кружку и вновь вылил в окно. Налил ещё, снова сполоснул, но на этот раз протёр тряпочкой, которую достал из своего чемодана, и вновь выплеснул. Только после этого наполнил кружку до краёв и подсел к девочке.

— На вот, проглоти эту таблетку.

— Она вылечит меня? — с надеждой спросила девочка.

— Нет. Она только снимет боль. Тебе не будет так больно.

Аливия нахмурилась:

— Значит, я всё-таки умру?

Спинка кровати, за которую держался Володя, вдруг так скрипнула под его рукой, что Филиппу показалось, будто она оторвётся. Похоже, не одному ему, поскольку все в комнате смотрели на побелевшие костяшки пальцев князя. Но тот уже взял себя в руки.

— Не понимаю, чего ты так торопишься умирать? Тебе жить скучно? — усмехнулся он.

— Мне? — Девочка растерянно глянула на Володю.

— Вот что, Кнопка, давай-ка, пей таблетку и лежи, а я что-нибудь постараюсь придумать.

— Правда? — В глазах девочки зажглась такая надежда…

Володя с трудом выдержал этот взгляд и даже сумел твёрдо выйти из комнаты.

Филипп отыскал князя на крыльце под навесом, где тот изучал небо.

— Господин, вы в порядке?

Филипп вгляделся в лицо Володи, очевидно, пытаясь увидеть слёзы, но слёзы уже давно были упрятаны очень глубоко в душе и не могли найти дорогу наружу.

— Наверное, да. Скажи, бог есть?

— Что? — растерялся Филипп.

— Скажи, если бог, как нам говорили, добр, почему он допускает это? Почему должна была погибнуть моя семья? Почему? Почему я должен был остаться в живых? И почему теперь Аливия? Почему?

— Кхм… простите, милорд, я не богослов. Только… сдаётся мне, что бог всё же знает, что делает…

— Конечно, Филипп… Конечно… — Володя отвернулся.

— Значит… значит, девочке нельзя помочь?

— Помочь? — Голос сеньора донёсся словно издалека. — У неё, судя по всему, острый аппендицит… Можно ли ей помочь? Если бы мы были у меня дома… Господи, аппендицит… Эта операция уже настолько обыденная, что любой хирург в самом медвежьем углу сделает её с закрытыми глазами. Но здесь… Разлитие желчи… И это говорит лучший врач! И всё лечение — снотворное зелье!

— Обычно от этой болезни поят не снотворным, — вздохнул Филипп. — Я видел, как люди умирали от этого… Единственный способ — облегчить муки. Солдаты обычно предпочитали меч…

В глазах Володи полыхнуло пламя.

— Что?!

— Вы же сами сказали, что вылечить нельзя… А этих ваших… хи… хиругров тут нет.

Филипп испуганно замер, глядя на господина. Тот словно в камень превратился, но камень в праще, готовый в любое мгновение устремиться во врага. И кто будет этим врагом, лучше не думать.

— Милорд! Милорд, поверьте, это действительно лучший способ! По крайней мере, девочка не будет мучиться…

— Не отдам! — Володя уже не выглядел столь пугающим, готовым убивать всех и вся. — Ещё раз пережить… лучше самому… нет! — Он сжал кулаки. — Филипп, будешь помогать.

— Что?

— Знаешь… наших хирургов тут нет, но… меня ведь тоже учили… Я никогда не делал операцию… Но… Если я это не сделаю, она умрёт. Идём! Принеси мой чемодан, я его в комнате Аливии оставил.

— Чемодан?

— Да, это моя сумка с инструментами. И скажи девочке, что я научу её мечом пользоваться… Давно просила, но тогда я был против…

— Э-э… а зачем сейчас? — удивился Филипп.

— А чтобы она боролась.

Филипп исчез. Володя тоже вернулся в дом. Заметил, где горит свет, и стремительно вошёл в гостиную. Там сидела вся семья. На мальчика поглядели устало, но обречённо, как на стихийное бедствие, с которым нужно смириться.

— Ну что великий лекарь может сказать? — едко поинтересовался врач.

Володя отрешённо глянул на него, потом стал осматривать комнату. Потрогал стол.

— Так… Ты! — ткнул он пальцем в слугу.

— Что, ваше сиятельство? — вздрогнул тот.

— Где остальные слуги?

— Ольва у молодой госпожи, остальные своими делами занимаются…

— Так… Ольву не трогать, остальным собрать самую большую посуду в доме, наполнить водой и поставить на плиту. Мне надо как можно больше кипячёной воды. — Володя повернулся к Розалии. — Почему до сих пор в мокром? Мало одной больной в доме? Ещё не хватало, чтобы вы заработали воспаление лёгких.

Володя взял кружку, достал из принесённого Филиппом чемодана упаковку растворимого аспирина и вытащил таблетку. Бросил в кружку, поискал глазами кувшин с водой. Плеснул в кружку. Все ошарашенно слушали шипение таблетки.

Володя не стал ждать, когда она полностью растворится и сунул кружку Розалии.

— К себе, марш! Переодеться в сухое, выпить это и в постель до утра! Накрыться тёплым одеялом, чтобы пропотеть. Что я скажу Аливии, если вы заболеете из-за неё?

— Из-за неё? — Розалия удивлённо посмотрела на Володю.

— Здрасте! А не по её ли просьбе вы бросились в дождь на поиски меня? Кстати, я себе тоже не прощу, если вы заболеете. Потому будьте умненькой девочкой, и в постель. И не забыть лекарство выпить.

Розалия, несмотря на всё, не смогла сдержать улыбку:

— Девочкой?