Уйти, чтобы выжить

Перо девочки порхало по листу и на бумагу ложились столбики непонятных закорючек. Иногда девочка подчеркивала часть цифр, — а в том, что эти закорючки цифры, Руперт уже не сомневался, — обводила число над ними кружком и продолжала писать. Руперт только рот открыл, наблюдая за скоростью. Сам он учился с шести лет, но у него эти расчеты заняли бы несколько листов и весь день, а тут… Аливия обходилась всего двумя листами, один из которых она использовала как черновик, а на втором писала уже результаты. Судя по всему, промежуточные. Один раз она ошиблась, о чем Руперт догадался по ее нахмуренному виду, взяла черновик, поднесла поближе к свече и стала сосредоточенно водить по нему пером без чернил. Вот что-то увидела, тут же окунула перо в чернильницу и стала быстро черкать. Сверила результат, хлопнула себя по лбу, зачеркнула одно число и написала другое, потом рядом же высчитала еще одно значение, как догадался Руперт, разницу между правильным числом и ошибочным, а потом, не колеблясь, дописала эту разницу к конечному результату и приплюсовала. Числа были большие и явно для девочки непривычные, но справлялась она с ними уверенно. Руперт заметил, что каждый результат девочка перепроверяла на черновике и шла дальше, только если проверка ее удовлетворяла — и тут сработала привычка к порядку и точности, привитая Володей.

Наконец расчет прихода за месяц был закончен. Аливия взглянула на листок и выдала результат. Руперт моргнул и заглянул в свои записи — результат сошелся. Но он считал уже два дня, а его сестра прямо при нем сложила числа за каких-то полтора часа. Конечно, эти два дня он считал не только приход и даже не только расход, но еще и искал среднее значение, а также высчитывал доли налогов, но…

— А теперь деление, — сказала девочка — Ну, это просто, я сейчас быстро посчитаю, складывать сложнее — нужно больше внимательности.

Делить просто?! Проще, чем складывать, потому что сложение требует больше внимательности? Мир перевернулся!

Девочка уверенно возвела на листе какую-то конструкцию из чисел и принялась считать. Хмурилась, потом писала одну цифру, снова считала… Вот она задумалась, потом быстро написала на листе ряд одинаковых закорючек, разделенных крестиком. Как догадался Руперт, этот крестик в данной системе играл роль плюса. Аливия же морщила лоб, складывая, проверила результат и довольно улыбнулась. В конструкции появилась новая закорючка. Результат она выдала через десять минут, и с результатом Руперта он не сходился…

Руперт растерянно глянул в свои записи, в записи сестры… Теперь, зная число, проверить его верность не составляло труда. Руперт прогнал сестру из-за стола и сел считать, хотя почему-то был уверен, что результат Аливии правильный.

— А какую долю надо высчитать из этого результата? — невинно поинтересовалась девочка. — Я с дробями и процентами не очень дружу, как говорит Володя, потому быстрый ответ не обещаю. Думаю, подсчитаю только за полчаса.

Последней фразой сестра его доконала. Машинально назвав долю, Руперт с какой-то отрешенностью стал наблюдать, как на листе появляется новая конструкция.

— Классическое уравнение с одним неизвестным! — гордо сообщила девочка, потом поморщилась и потерла живот.

Это вовсе не уравнение, но Володи, который смог бы уличить ее в обмане, тут не было, а брат явно мало что понял. Так что удержаться от фразы, которую Аливия слышала от Володи, когда он объяснял ей про логические построения и приведение сложных задач к виду уравнения, не смогла.

— Вот, — наконец протянула она лист брату.

Тот машинально поблагодарил ее, взял и остался сидеть. Девочка прихватила банку с чернилами, тетрадь и отправилась к себе. Только спустя два часа Руперт сообразил, что ничего не понимает в записях сестры, а названную ею сумму успел забыть. Конечно, стоило бы дождаться утра, никуда его работа не делась бы, но желание поскорее разделаться с этим делом заставило Руперта подняться на второй этаж и постучать.

— Аливия, ты не спишь?

— Нет.

Руперт заглянул в комнату, успев заметить немного нервное движение сестры. Словно она что-то разглядывала на своем теле, но когда вошел брат, опустила ночную рубашку.

— Что там у тебя? Я заметил, что ты часто живот трешь.

— Да нет, все хорошо. Чешется просто.

— Чешется? — Но тут же Руперт вспомнил, зачем пришел. — Да, ты не могла бы повторить полученный результат? Я, болван, не записал, а разобрать твои закорючки не могу.

Аливия хихикнула и, забрав лист с расчетами, сообщила ответ. Руперт записал его и, пожелав спокойной ночи, спустился в кабинет.

Утром Аливия к завтраку не вышла. Когда Розалия послала за ней Руперта, тот обнаружил, что девочка свернулась на кровати калачиком и тихо постанывает.

— Аливия! — Руперт бросился к сестре. — Что с тобой?!

— Живот, — простонала она. — Живот болит. Очень-очень болит.

Руперт выскочил в коридор.

— Отец!

Стали собираться встревоженные слуги. Появился Осторн, за ним бледная Розалия.

— Что? Что случилось?

— Аливия… ей плохо…