Уйти, чтобы выжить

— Верно. Но у вас сурово наказывают за многоженство, а вы трупа жены не видели и, тем не менее, рискуете жизнью, беря в жены другую женщину.

— Другими словами, вы подозреваете меня в чем-то?

— Другими словами, я пытаюсь разобраться в ситуации, прежде чем Аливия вернется к вам.

— Думаете, я заказал нападение на караван? — Осторн вздохнул. — Странные у вас взгляды, милорд. Свадьба с Илирией была классическим браком по расчету. Для меня, с позиции моих деловых интересов, ее гибель настоящая трагедия. К тому же, как это ни странно, но наш брак был действительно счастливым, и я любил ее.

— И потому сразу после ее смерти взяли в жены другую?

— Розалия — кузина моей бывшей жены. И ее я взял в жены по той же причине, по которой раньше женился на Илирии. Тот брак был скреплением партнерского договора. После известия о гибели жены партнеры потребовали подтверждения договора. Поверьте, милорд, мои люди очень тщательно искали Илирию, они даже захватили некоторых разбойников, совершивших нападение, и те показали, что девочке и женщине удалось бежать, хотя их преследовали. Я знал, что Илирия и Аливия не попали в руки разбойников, но из леса они не вышли и к весне.

— Однако Аливия жива. И если бы я оказался более расторопным, сумел бы спасти и ее мать.

— Да, милорд. Но о таком варианте я не думал. В том лесу никто не живет.

— Вам не кажется, что это немного рискованный вариант? Много допущений.

Володя видел, что купец очень хочет послать его в очень далекое путешествие с его расспросами, но, во-первых, не решается по причине разницы в социальном положении, а во-вторых, ради дочери согласен терпеть и этого нахального субъекта, сующего нос не в свои дела.

— Милорд… это дела купеческой гильдии. Я не понимаю, почему они вам интересны.

— Дела вашей купеческой гильдии мне совсем не интересны, но мне интересна Аливия. Потому прежде, чем она вернется домой, я хочу быть твердо уверен, что там к ней будут относиться с любовью и что не будет никаких сюрпризов.

Купец покраснел от ярости, но опять сдержался, мальчик твердо встретил его разъяренный взгляд.

— Вы все-таки подозреваете меня в убийстве жены?

— Нет. Я хочу разобраться и понять.

— Хорошо. Выбор у меня был прост: либо новая женитьба, либо разрыв партнерства, что для меня равносильно разорению. Риск был, потому я и начал привлекать старшего сына к делам, хотя он еще не совсем готов. Ради детей я пошел на этот риск.

— Похвально.

Осторн дернулся, словно его ударили, но тут же сообразил, что милорд вовсе не издевается, а действительно его хвалит.

— Только я все равно не понимаю необходимости этого брака, — продолжал Володя. — Ведь у вас же остались дети. Руперт, Аливия…

— Руперт и Гонс от первого брака. Только Аливия дочь Илирии.

— Кхм… Аливия ничего не говорила про это.

— А она не знает. Там сразу все не сложилось, выскочил по молодости наперекор воле родителей, решил, что всех умнее, ну а потом началась реальная жизнь, а не сказания бардов. Руперт — первый ребенок, второй умер сразу после рождения… дочь… третий сын прожил полгода, а потом родился Гонс, ему сейчас одиннадцать. После чего Донна сочла, что с нее хватит прозябать с таким неудачником, как я, и сбежала с одним моим конкурентом.

— Сбежала?

— Думает, что сбежала. Вроде как обманом завлекла меня в храм и произнесла формулу развода при трех свидетелях. Я не люблю о ней вспоминать. А Аливия считает, что Руперт и Гонс ее родные братья.

— Гм… — Володя удивился, но тут же вспомнил, что до встречи с ним девочка не умела ни считать, ни писать. И даже знай она, что ее мать живет вместе с отцом всего десять лет, ничего бы ей это не сказало. Да и вряд ли она даже задумалась бы над этим.

— Так что с гибелью Илирии и Аливии мои партнерские отношения с… одним человеком оказались под угрозой. Дело такое, что без полного доверия никак, а доверять можно только своим.

— Контрабанда, значит. Да не бледнейте вы так. Честно говоря, мне совершенно все равно, чем вы там торгуете… не людьми, нет? Ну и слава богу. К этому виду бизнеса у меня стойкое отвращение по моральным причинам. Ну и по личным воспоминаниям кое-каким.

Осторн счел за лучшее не уточнять насчет этих воспоминаний.

— Я прекрасно оценивал риск. И это был мой сознательный выбор.

— Осталось только уговорить Аливию принять вашу жену как свою новую маму.

— Розалия души не чаяла в Илирии. Они с детства дружили. Помню, когда уже договорились о моей женитьбе на Илирии и я приехал в дом, Розалия… ей тогда лет десять было, подкараулила меня и предлагала свои сбережения, только бы я оставил любимую сестренку с ней.

— И много предлагала? — не сдержал улыбки Володя.

— Грошей десять или двенадцать, — тоже улыбнулся Осторн. — Я не считал. Первое время она часто к нам ездила, все не верила, что я не обижаю ее сестру.

— Вроде бы вы говорили «кузина»?