Уинстон Черчилль

Не встречая у Рузвельта понимания необходимости опередить Советский Союз в Центральной и Восточной Европе, Черчилль в 1945 году уговаривал главнокомандующего войсками западных союзников Эйзенхауэра “пожать руки русским как можно восточнее реки Эльбы”. 18 апреля 1945 г. Черчилль говорил на штабной конференции, что “он не собирается передавать русским те территориальные владения, которые были оккупированы в результате англо-американского наступления в Германии”. Черчилль предлагал выставить в качестве объяснения этого необходимость создания общей системы коммуникаций и снабжения войск. Черчилль стимулировал Эйзенхауэра и Монтгомери оккупировать как можно больше немецких земель с тем, чтобы в дальнейшем получить рычаг воздействия на СССР, получить дополнительные козыри на переговорах. Именно в этом время (18 апреля) Черчилль указал, что в Квебеке англичане и американцы провели линию зон оккупации между союзниками по антигитлеровской коалиции “излишне поспешно”. Тогда в Квебеке (говорил Черчилль) он не мог предполагать, что войска под командованием генерала Эйзенхауэра получат возможность продвинуться настолько далеко к востоку от линии, которая была предварительно обозначена в качестве демаркационной границы между Советской Армией и западными союзниками. Теперь Черчилль требовал, чтобы британские и американские войска, овладевшие территорией к востоку от этой демаркационной линии, “не отходили назад по первому же грубому требованию приближающегося к ним русского генерала”. Со стороны Черчилля такая позиция не могла быть итогом импровизации. Это была далеко идущая политика. Она могла столкнуть СССР и западных союзников уже на той стадии, когда еще имелись значительные очаги германского сопротивления. Тем не менее Черчилль шел и на этот риск. Но Эйзенхауэр видел, к чему может привести такая политика. Он не послал, как предлагалось, танки генерала Паттона в Прагу и не рвался на восточный берег Эльбы. По возвращении из Москвы Эйзенхауэр сказал: “Ничто не направляет русскую политику сильнее, чем желание сохранить дружбу с Соединенными Штатами”.

Черчилль бы чрезвычайно обеспокоен тем, войска какой державы войдут первыми в Данию. Он категорически приказал фельдмаршалу Монтгомери двинуться в сторону Любека и захватить этот старинный германский порт, за которым находилась детская граница. “Наше прибытие в Любек до того, как наши русские друзья возьмут Штетин, - говорил Черчилль Идену, - укрепит наши позиции. Следует избежать ситуации, когда именно русские войдут в Данию”.

Черчилль приложил все усилия, чтобы убедить американцев повернуть на юг от Штутгарта, опередив наступающих на этом направлении французов. Именно здесь, южнее Штутгарта, согласно данным английской разведки, располагались главные германские установки, рассчитанные на создание атомного оружия, “было бы лучше, если бы именно мы получили доступ к этим материалам и сохранили секреты, касающиеся этого вопроса”.

Одновременно Черчилль думал о том, как ослабить левые силы в Западной Европе. Так он пишет 18 апреля, что единственный способ вызвать расколов рядах коммунистической партии Италии - это признать обоснованными притязания Югославии на Истрию и Триест, Далее Черчилль добавляет следующее: “Сугубо в наших интересах предотвратить подчиненные русским Центральной и Западной Европы. В этом нам должны помочь итальянцы. Мы должны поэтому выработать общую линию поведения с американцами и вести дела в Италии таким образом, чтобы получить поддержку большинства итальянцев”. Черчилль рассматривал Францию, Италию и оккупированные части Германии как те территории, где англичане должны были приложить максимум усилий для того, чтобы создать блок сил, противостоящих Советскому Союзу в Европе.

Последние усилия Черчилля периода войны в Европе были обращены к Эйзенхауэру, чтобы направить его армию на Берлин и Прагу. Здесь мы видим разницу в позициях англосаксонских союзников. Каким бы привлекательным ни казался этот совет с точки зрения начинающейся “холодной войны”, все-таки решение принимал не Черчилль, здесь контролем полностью владели Эйзенхауэр и Маршалл, опиравшиеся на уже сформированную американскую политику.

В целом мы можем сказать, что воздействие Черчилля на ход военный действий после 6 июня 1944 г. (когда было преодолено его сопротивление и был открыт второй фронт) значительно ослабляется. По существу Черчилль становится младшим, а не равным союзником Соединенных Штатов на Западе. Теперь уже американцы, а не он решали, как будет развиваться военная стратегия западных союзников. Фактом становится то, что проблемы Британской империи были уже подчинены вопросам роста, укрепления и сохранения другой империи, американской.