Уилл Грейсон, Уилл Грейсон

тайни: возможно, ты не заметил, но я не тот, кого в обществе принято называть красавцем. на самом деле, может, даже наоборот. вот скажи – как ты помнишь, это значит произносить вслух, вызывая иногда у других оскомину, – как ты считаешь, удается мне хоть иногда, хоть минуту не думать о том, какой я огромный? думаешь, я хоть на миг забываю о том, как другие меня воспринимают? хотя это совершенно не мой сознательный выбор. не пойми меня неправильно – я свое тело люблю. но я не настолько тупой, чтобы воображать, что и все остальные от него в восторге. и что меня бесит… что действительно обидно… так это то, что ничего другого люди во мне не видят. и так с тех самых пор, когда я стал… ну, не-маленький. тайни, привет, в футбол будешь играть? тайни, привет, ты сколько сегодня бургеров сожрал? слушай, тайни, а как ты там свой член находишь? тайни, записываем тебя в баскетбольную команду, хочешь ты этого или нет. только не вздумай смотреть на нас в раздевалке! как, уилл, легко тебе кажется?

я собираюсь что-то ответить, но он вскидывает руку.

тайни: знаешь что? для меня совершенно нормально, что у меня широкая кость. и я геем был еще задолго до того, как узнал, что такое секс. я – такой, и это отлично. я не хочу быть худым, не хочу быть среднестатистически красивым, гетеро или гением. нет, на самом деле я хочу… и никогда этого не бывает… хочу, чтобы меня ценили. ты хоть представляешь себе, что это такое – стараться делать так, чтобы все вокруг были счастливы и чтобы никто этого не замечал? я из кожи вон лез, чтобы свести другого уилла грейсона с джейн, – благодарности никакой, одни страдания. я написал мюзикл про любовь почти что, и там главному персонажу – помимо меня, конечно, по имени фил рейсон предстоит кое-что понять, но в целом он отличный парень. уилл это видит? нет. он психанул. я изо всех сил стараюсь тебе быть хорошим другом – благодарности никакой, одни страдания. я работаю над мюзиклом ради созидания, желая показать, что каждый может спеть свою песню, – благодарности никакой, одни страдания. эта пьеса – это дар, уилл. мой дар миру. она не обо мне. а о том, чем я хочу поделиться. это разные вещи, и я это вижу, но я боюсь, что кроме меня не видит никто. думаешь, мне легко, уилл? ты прямо до смерти хочешь поносить пятнадцатый размер? я каждое утро, после того как просыпаюсь, первым делом вынужден убеждать себя, что да, к концу дня я смогу сделать что-то хорошее. это все, о чем я прошу, – дать мне возможность сделать что-то хорошее. не для себя, плаксивый говнюк, который, по стечению обстоятельств, мне очень сильно понравился. а для друзей. для других.

я: но почему? в смысле что ты во мне увидел?

тайни: уилл, у тебя есть сердце. ты время от времени его даже открываешь. я вижу его. и вижу, что я тебе нужен.

я качаю головой.

я: неужели ты не понимаешь? никто мне не нужен.

тайни: это значит лишь то, что я тебе нужен еще больше.

мне все ясно.

я: ты не в меня влюбился. а в мою потребность.

тайни: кто сказал, что я хоть во что-то влюбился? я сказал «очень сильно понравился».

он делает паузу.

тайни: вот это всегда происходит. так или иначе.

я: извини.

тайни: и все всегда извиняются.

я: тайни, я не могу.

тайни: можешь, но не хочешь. ты просто отказываешься.

мне даже не надо разрывать с ним отношения, потому что он уже этот диалог у себя в голове провел. мне бы должно быть легче от того, что говорить ничего не придется. но мне только хуже.

я: ты не виноват. я просто ничего не могу почувствовать.

тайни: правда? ты сейчас ничего не чувствуешь? вообще ничего?

мне хочется сказать: никто не учил меня, что в таких ситуациях делать. разве прощания не должны быть безболезненны, когда ты не умеешь быть с кем-то вместе?

тайни: я сейчас пойду.

а я останусь. буду сидеть на качелях, когда он пойдет. буду молчать, когда он сядет в машину. не пошевелюсь, когда услышу, что он ее завел, а потом и уехал. пусть у меня все будет плохо, потому что я не знаю, как пробраться через чащу собственных мыслей и сделать то, что должен. я не изменюсь, не изменюсь, не изменюсь до тех пор, пока не умру от того, какой я есть.

только через несколько минут мне удается признаться самому себе: сколько бы я ни уверял себя, что ничего не чувствую, это ложь. мне хочется сказать, что я испытываю раскаяние, сожаление или даже вину. но всех этих слов как будто недостаточно. на самом деле это стыд. ненавистный стыд в чистом виде. я не хочу быть тем, кто я есть. не хочу быть человеком, который делает то, что сделал только что я.

дело ведь даже не в тайни.

я ужасный.

я бессердечный.

и я боюсь, что это на самом деле так.