Уилл

Она стонет, когда я подталкиваю себя к ней.

— Да, — шепчет она. — Ты нужен мне.

— Хорошо, потому что ты застряла со мной надолго.

— Нет, я имею в виду, ты нужен мне сейчас.

— Сейчас?

— Ага, — она тянется и закрывает дверь стойла на засов. — Здесь.

— Серьезно?

— Да, сейчас.

Я останавливаюсь, чтобы посмотреть ей в глаза. Она серьезно.

— Мы не можем.

— Кто сказал?

— Мы не можем!

— Шшшш. Дай мне свой кошелек.

— Что? Зачем?

— Тсс, ты не сможешь стать хорошим сабмиссивом, если будешь устраивать допрос всякий раз, когда я отдаю приказ.

Я закатываю глаза, и она качает головой.

— Для чего тебе нужен мой кошелек?

— Потому что, если у тебя есть в нем презерватив, ты меня трахнешь. — Ее руки начали поиски в моем заднем кармане, но, к счастью, она не смогла дотянуться.

Черт возьми.

— У меня нет с собой кошелька. — Я не знаю, испытываю я облегчение или опустошение. Я так сильно хочу ее.

— Я-то думала, что ты всегда готов.

— У меня где-то был один, но я убегал из дома в спешке и оставил свой кошелек там.

Она вздыхает.

— Хорошо, тогда придется обойтись твоим ртом. Иди сюда.

— Мэгс! Здесь люди.

— И что? Пусть смотрят.

Я издаю стон. Это чертовски идеально и без слов. Я вхожу, ногой закрывая дверь в конюшню за нами. У окна на ящике лежит большое одеяло и, к счастью, нет лошади. Я усаживаю ее на одеяло и стараюсь зафиксировать жестче. Но она вмешивается и расстегивает бриджи, приподнимается, чтобы я мог стащить их по бедрам. Я стягиваю их до колен и приподнимаю ее ноги, нырнув к ней. Моя голова находится между ее бедер, ее запах опьяняет. Я облизываю ее сквозь кружевные трусики со стоном.

— Ну, давай же, — требует она.

Я дрожу и оттягиваю в сторону ее трусики, немедленно щелкая языком по ее клитору, она откидывает голову и издает низкий звук.

— О боже, — вздыхает она.

Я скольжу в нее двумя пальцами, что заставляет ее вздрогнуть и вцепиться в мои волосы, пока я трахаю ее своим языком. Жестко и быстро, нет времени для разговоров в постели.

— Черт, да! — кричит она.

Я фыркаю и сжимаю сильнее ее мягкие бедра, прижимая ее ближе.

Слышен стук копыт по цементному полу конюшни, напоминающий мне, что вокруг есть люди. Любой, кто захочет осмотреться внутри, увидит, как я наслаждаюсь ею и как это горячо. Блядь, я не могу просто думать о том, как мы выглядим сейчас. Она дергает меня за волосы, заставляя продолжать. Я такой твердый, что даже больно, и я никак не могу помочь себе, поскольку одной рукой крепко держу ее, а другой дразню ее скользкую дырочку.

— Вот так, — выдыхает она. — Хороший мальчик.

Я издаю стон, когда слышу это обращение, мой член дергается. Это заставляет меня работать усерднее, чтобы угодить ей, и через несколько секунд она кончает на мой язык. Ее вздохи и стоны наполняют воздух. Кто-нибудь мог нас услышать.

Прямо за дверью лошадь недовольно фыркает. Мэгс перекидывает ногу через мою голову, освобождая меня, и спрыгивает с ящика, натягивая свои бриджи. Мне нужна помощь. Мне нужно ее прикосновение. Я слишком заведен.

Я собираюсь попросить ее об этом, но она выглядывает из конюшни и смеется, когда находит свою лошадь, привязанной к металлическому кругу на стене.

О, мой бог, это так неловко! Кто-то, возможно, даже Джей-Джей, действительно подходил к двери, пока мы…

Дерьмо.

Затем я вспоминаю. Я был так сильно занят с Мэгс, что не полностью переварил то, что произошло с нами. Внезапно это поражает меня. Джей-Джей поцеловал меня.

Я смотрю вверх, чтобы увидеть Мэгс, ведущую свою лошадь. Я возвращаюсь в уголок и смотрю на это.

— Хороший мальчик, — успокаивает она.

Резкая боль ревности охватывает меня. Именно так она только что называла меня и мне это понравилось.

Отлично, теперь я ревную к лошади.

Сосредоточься.

— Мэгс?

— Мммм? — отвечает она, отвлекаясь от чудовища.

— Что это было с Джей-Джеем?

Она поворачивается и прикусывает губу.

— Я пыталась сказать тебе, что он не интересуется мной.

— Но…

— Он никогда не был увлечен мной, Уилл. Ему нравятся мужчины. Точнее, ему нравишься ты.

Я открываю рот, чтобы ответить, но закрываю его снова, потому что знаю, что просто издам какой-нибудь бессмысленный звук.

— Но он не может тебя получить.

— Нет, он не может. И ты знала об этом?

Она кивает, улыбаясь.

— Какого черта? Я не видел его много лет. — Я качаю головой. — И давай смотреть правде в глаза, я никогда не был с ним очень близок.

— Может быть, ему нравится, когда общение начинается издалека. — Она смеется. Затем она видит, что мне не смешно. — Ты ему нравился на расстоянии, но он знал, что чувства односторонние, к тому же ты был занят. Вот и все.

— Вот и все? Я презирал этого парня сколько? Почти десять лет? И все потому, что я думал, что он ухлестывает за тобой.

— Ты должен был быть честным со мной, — она хихикает.

— Нет, подожди, ты должна была рассказать мне! Особенно в последний раз, когда я бросался обвинениями.

— После его не было на заднем дворе. Он доверил мне свою тайну, я была единственной, кому он мог доверять, хоть он был влюблен в моего парня. Я не могла предать его доверие. А совсем недавно, ты вел себя так, что не заслуживал услышать правду.

Я поднимаю руки вверх.

— Так что теперь?