Уильям Шекспир — образы, как космогония мифа

Пьесы, написанные Шекспиром набирая обороты шли на аншлаг в переполненном театре «Глобус», они вызывали нескрываемое чувство восхищения и порождали зависть, особенно у коллег по писательскому цеху. И тогда у автора, сидящего в партере начинало возникающее чувство отстранённости «как будто ничего не принадлежало» ему, как автору, сочинившему пьесу с действом, происходившим на сцене. Но зато взгляд со стороны на свою пьесу давал очередную возможность поэту и драматургу увидеть все недостатки пьесы со стороны, как простой зритель.

Несмотря ни на что, ему рядом с собой нужен был юный друг, обладавший чувством безукоризненного чутья в драматургии, умеющий раскрыть недостатки пьесы, когда иногда некоторые фрагменты пьес требовалось переписать после пробной премьеры.

Этот человек был, и ему после помолвки со старшей дочерью Шекспир посвятил несколько свадебных сонетов, включив их в свою частную переписку со следующими сонетами, посвящённых этому талантливому юноше. «Доброму позволителю», как назвал автор сонетов и верификатору пьес, написанных в период становления в качестве драматурга. Философские воззрения «Идеи Красоты» Платона и Лукреция их трактата «О природе вещей» легли в основу сонетов, включая наиболее яркие образы древнегреческой мифологии в качестве «аллюзии».

Хочу заострить внимание читателя на практическом применении Шекспиром философских воззрения стоиков при рассмотрении «Идеи Красоты» Платона к юному Саутгемптон, в качестве адресата сонетов.

Таким образом, повествующий бард пожелал увековечить в строках своих сонетов «небесную» красоту юноши, путём применения «платоновской» теории «Идеи Красоты» при помощи практической реализации, в то же время как «земная» красота и молодость должны были быть поглощены ненасытным и быстротечным персонифицированным Временем.

Причём, присутствующая «метанойя», в содержании сонетов 9 и 10-ть указывала на «платонический» характер выражения поэтом чувства любви к юному другу, с которым познакомился в пору его отрочества по приезду в дом опекуна Сесил-Хаус на Стрэнде.

Возможно, тогда у тогда возникла идея включить лейтмотив заключительных строк сонета 47 Майкла Дрейтона, который стал пронизывать сонеты последовательности «Прекрасная молодёжь» (1—127): «Нет, не публичную славу напрасно Я преследовал; всё, что Я искал, лишь только увековечить — вас».

— Confer!

________________

________________

Original text by Michael Drayton «Idea» Sonnet XLVII

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

(The Project Gutenberg. Elizabethan Sonnet Cycles. Idea, by Michael Drayton;

Fidessa, by Bartholomew Griffin; Chloris, by William Smith. Editor: Martha Foote Crow).

XLVII

In pride of wit when high desire of fame

Gave life and courage to my labouring pen,

And first the sound and virtue of my name

Won grace and credit in the ears of men;

With those the thronged theatres that press

I in the circuit for the laurel strove,

Where the full praise, I freely must confess,

In heat of blood a modest mind might move;

With shouts and claps at every little pause

When the proud round on every side hath rung,

Sadly I sit, unmoved with the applause,

As though to me it nothing did belong.

No public glory vainly I pursue;

All that I seek is to eternize you.

Michael Drayton «Idea» Sonnet XLVII.

XLVII

В чувстве гордости от ума, когда высоко желание славы

Жизнь вдохнувшее и мужество натруженному моему перу,

И первое озвучание и достоинство моего имени

Завоевавшего изящество и кредит доверия в устах людей;

Для этих переполненных театров, настаивающих, что

Я в кругу тех, кто ради лавров устремился,

Где похвалой наполненный, невольно должен Я признать,

В горячке крови ум сдержанный мог сдвинуться;

От криков и хлопков на каждой малой паузе

Когда надменность окружения звенит со всех сторон

Печально, Я сижу, не двигаясь от аплодисментов,

Как будто ничего мне не принадлежит.

Нет, не публичную славу напрасно Я преследовал;

Всё, что Я искал, лишь только увековечить — Вас.

Майкл Дрейтон «Идея», сонет 47.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 24.04.2023).

В ходе сравнительного анализа, при сопоставлении сонета 112 с предыдущим 111-м обнаружилось, что существовала опосредованная связь между ними, которая была заложена изначально, характеризующая тематические расхождения в сюжетах.

В сонете 111 речь шла об творческом кредо и обретении бардом индивидуального почерка, где он в иронической форме просит адресата излечить его «инфекционной болезни», то есть одержимости «драматургической» деятельностью.

Вместе с тем, при прочтении сонета 111 читатель обнаруживает, что тон изложения необычайно искренний, несмотря на оттенки иронии поэта.