Угол атаки

Взяв по совету Павла Михайловича отгулы, Ирина провела чудесную неделю с детьми на даче. Поселок стоял пустой, друзья Егора остались в городе, поэтому бедному ребенку пришлось играть с младшим братом, а Ирина тем временем копалась в земле с удовольствием, удивлявшим ее саму. Засадив дежурную грядку зеленью и морковкой, она не успокоилась, а сходила в пристанционный магазинчик за цветочными семенами и разбила две клумбы по сторонам от крыльца, любовно выложив периметр камешками и осколками кирпича, подобранными на дороге. Эти шедевры ландшафтного искусства выглядели довольно хило, но сердце Ирины переполнялось гордостью, когда после обеда она садилась на ступеньки с кружкой кофе и созерцала плоды своих трудов. Володя спал, Егор читал купленные в горкоме книжки, а она так и сидела в покое и безмыслии. Материалы к предстоящему процессу лежали нетронутыми. Каждое утро Ирина подкрадывалась к стопке книг, открывала верхнюю, видела нагромождение формул и отскакивала, будто кошка, попробовавшая лапкой воду. Сразу находились срочные дела по дому, а потом она как бы забывала, а вечером голова уже не работает, лучше завтра с утра на свежий мозг. Но наступало утро и цикл повторялся.

Ирина утешала себя тем, что передача в суд – дело не быстрое. Пока напишется обвинительное заключение, пока ознакомят с делом подсудимых, пока то-се… Интересы государства, конечно, превыше всего, но родную волокиту никто еще не отменял. Дней десять у нее еще есть в запасе, а то и больше.

В общем-то, это далеко не первый случай в ее практике, когда начальство склоняет к вынесению нужного приговора. И с Кириллом так было, и с Еремеевым, и кинорежиссера прогрессивное человечество требовало оправдать… Да что там, однажды она сама оправдала виновную ради общественных интересов, безо всякого давления сверху. Всякое бывало, но раньше председатель суда и партийное руководство хотя бы делали вид, что убеждены в справедливости того решения, к которому ее вынуждают, и придавали своему давлению форму отеческого наставления. Сейчас они впервые отбросили всякий политес. Когда партия прикажет, «есть!» должен ответить не только комсомол, но и народный суд и все остальные, ибо КПСС – руководящая и направляющая сила.

С такой позицией страшно подумать, как проведено следствие. Теперь понятно, почему они за месяц управились, хотя обычно расследования катастроф тянутся годами. Тяп-ляп, формальная одна экспертиза, формальная другая, и готово. Следственный эксперимент – зачем? Очные ставки? Да господи, обвиняемые умные люди, давно сговорились между собой, смысл время тратить, расшатывать их показания? Когда судья свой человек, к чему стараться? Так, для солидности протоколов в дело напихаем, хотя с тем же успехом можно сложить бумажный самолетик и запустить судье на стол. Информации примерно столько же.

Интересно, сумеет ли она по ходу процесса сформировать у себя внутреннее убеждение о виновности подсудимых или придется накрутить формальностей вокруг пустоты? Хоть решение принято в самых верхах, но ясность бы не помешала, ведь в определении наказания ей предоставлена полная свобода. Пожалуйста, хоть пятнадцать суток дай или штраф по три рубля с носа, главное, официально подтверди, что виноваты люди, а не техника.

Новый перспективный ближнемагистральный самолет, востребованный как для перевозок пассажиров, так и в военных целях. Производство таких машин ставится на поток, а главное, заключаются крупные контракты с зарубежными партнерами на поставку этой модели.

И эти самые зарубежные партнеры могут насторожиться, когда узнают, что один из самолетов, которыми они хотели оснастить свой авиапарк, потратив на это дело кругленькую сумму в валюте, потерпел аварию из-за технической неисправности. А вдруг это не просто техник гайку недокрутил, а конструктивная ошибка? Могут тогда разорвать контракт и, того хуже, на уровне правительства обидеться, что Советский Союз пытается подсунуть им непроверенную и опасную технику.

Нет, во избежание международных конфликтов необходимо списать аварию на человеческий фактор. А конструкторское бюро, где проектировали этот самолет, в любом случае участвовало в расследовании, там десять раз проверят и перепроверят все расчеты, и если надо, внесут коррективы.

Две человеческих судьбы – цена очень большая, но не запредельная, когда речь идет о стабильности международной обстановки. Звучит ужасно, но это так. Можно ругать советскую власть, но что СССР – оплот мира, этого не отнимешь. Мы сохраняем мир на планете, и если подумать, какой ценой это дается, то две загубленные карьеры уже не кажутся каким-то ужасом. Ирина вспомнила, как в детстве до онемения боялась атомной бомбы. Иногда ночью просыпалась и представляла, что будет, если бомба прилетит прямо сейчас. Успеет она что-то понять или умрет сразу, и будет ли больно? Лет в семь Ирина впервые увидела ядерный взрыв в кинохронике и ходила под впечатлением целый месяц, а то и дольше. Да что там, даже сейчас передергивает от одного воспоминания.