Углём и атомом

– Ага! – Теперь Шпаковский задорно ухмыльнулся, делясь бодрым взглядом с адмиралом, также наблюдающим по монитору, – про этих-то «косоглазые» не скажешь.

БПЛА висел не высоко. Совсем выше висели тучи. Картинка, передаваемая с камеры, позволяла разглядеть до деталей – вплоть до оружия в руках морпехов.

Продолжали с легким волнением смотреть за происходящим.

– Все, легли в дрейф.

На «Саванне» возились недолго, так как до этого пару репетиций с шлюпбалками парохода предусмотрительно отработали.

– Спустили шлюпку.

Последний человек скользнул вниз, «рубя концы». Сизая, в небольших разводах тушка отвалила от борта и, выбив пену из-под чернеющего на корме подвесного движка, двинула в противную сторону от серого силуэта «англичанина», усиленно дымящего на полном ходу.

Очевидно, что уходили, прикрывались высокими надстройками-пустышками «Саванны». А на пароходе разгорался пожар – всем деревянным конструкциям следовало дать хорошенько выгореть.

– А пожар в тему, – заметил Шпаковский, – как прикрытие. На полтора отойдут и инициируют.

Кильватерная полоска от моторки вдруг выписала крюк.

– Они возвращаются!

– Черт побери! Что случилось?

– «Саванна», «Саванна», что случилось? Почему возвращаетесь? – немедленно вызвал кэп.

Ответ тонул в реве движка. Слышно было только что-то невнятное «человек… человек!»

– Приблизь, приблизь, – зачастил оператору капитан, – что там у них?

Шлюпка, подойдя к корме парохода, замедлилась, выписав разворот – по виду брали еще что-то на борт.

– Они что, совсем рехнулись? Забыли кого-то?

Пожар бушевал уже вовсю. Пламя полностью охватило полубак, надстройку, перебираясь к миделю.

– Чего они возятся? – совсем разнервничался адмирал.

– Спокойно, спокойно, ваше высокопревосходительство, – но по напряжению в голосе не скажешь, что капитан сам спокоен. Снова взяв гарнитуру и громче, чем бы надо, запросил: – «Саванна», ответьте. Что случилось?

– Все. Уходим, – прозвучало в ответ и снова взревело движком.

Шлюпка рванула прочь от парохода, выбрасывая пенные усы. Потянувшийся за ней кильватерный след был немного повиливающий.

– Не приспособлена эта лоханка для таких скоростей, – пояснил Шпаковский.

– Сколько там до «Дрейка?» Уйти за пределы видимости успевают?

– С лихвой.

Наконец на том конце радиоэфирной связки сообразили – прикрыли люки, ограничив вой двигателя. И уже вполне внятно вышли на связь, докладывая:

– У нас посторонний. Англоговорящий. Матрос.

– Чего? – протянул Шпаковский, вытаращившись на динамик «громкой». – Статист-труп ожил?

При упоминании «трупов» все невольно, кто поежился, кто передернул плечами. А все дело в том, что поскольку идея с мертвыми подкидышами была забракована судовым врачом, точнее подкорректирована, то пришлось подстраховаться – на пароход загрузили совсем «свежих» или вот-вот доходящих от полученных ран и смертельных контузий. Выглядело это крайне цинично, не по-христиански, несмотря на профессиональное медицинское заключение, что пациенты все равно не жильцы.

– Поясните, «Саванна», – прокашлявшись, попросил капитан.

– По прибытию. Мы подрываем.

– Добро.

Крейсер Его Величества «Дрейк»

Всего пять выстрелов, легших с таким большим разбросом, за которые кэптену Джеллико непременно захотелось устроить основательный разнос комендору, и артофицеру заодно, сделали свое дело. Судно покорно легло в дрейф.

«А крейсеров Уордена так и не видно, – бинокль выписал полукруг по горизонту, – подозреваю, что всю тяжелую работу сделал они, а приз достанется мне».

Сэр Джон мог с чистой совестью признать, что в его мыслях промелькнуло сожаление.

До чужого судна оставалось меньше пяти миль.

Белый дымок показался сначала в районе полубака, подозрительно густея, повалив желтоватыми клубами, заволакивая шкафут. И как это бывает, когда жар добивается своего, дым поредел, зато!.. Казалось, что красная надстройка заплясала алым, порываясь взвиться вверх – ее жрали яркие языки пламени.

Огонь разгорелся неожиданно быстро и, можно сказать, весело.

– Мы точно в него ни разу не попали, сэр, – вытянулось лицо артофицера. Досель он оправдывался за промахи, теперь, казалось, за обратное.

Пожар быстро охватил все судно, единственное – пока не добравшись до кормы. Но полыхая так, что возникли сомнения – останется ли трофей хоть в какой-то товарной кондиции?

И пусть до цели оставалось уже всего пару миль, пламя, дым скрыли все детали и черты… зато, наконец, разглядели обещанный оскал, нарисованный в носовой части.

Вот в этот момент горящий пароход словно вспух, разбрасывая себя вверх и в разные стороны. Донесся жуткий грохот взрыва.

– Святые угодники!

Горящие обломки летели, падали, шлепаясь в воду, взбивая брызги.

После такого взрыва надеяться на то, что что-то уцелеет и останется на поверхности, даже и думать не стоило. Мелькнула в водяных фонтанах и бурунах торчком уходящая на дно корма и все! Ветер разметал языки пламени, дымы, белые остатки пара.

Крейсер не сбавил ход. Спешили. Надо было выловить хоть что-то.