Углич

Парни потянулись к дверям. Андрейка не удержался, оглянулся и окинул ласковым взглядом Полинку. Теперь уже подтолкнул его хозяин. От цепких, всевидящих глаз Русина Ракова не остался без внимания откровенный взгляд гончара.

Приказчик шел по сеням, освещенным слюдяными фонарями, и думал:

«Ишь, как златошвейка гончару приглянулась. Но то — не беда. Больше он ее никогда не увидит. А вот сам он зело сгодится».

В покоях, как и положено рачительному хозяину, Русин Егорыч приказал холопу принести умельцам по ковшу медовухи.

— Угощайтесь, ребятушки.

«Ребятушки», выдерживая обычай, выпили. Андрейка осушил хмельное в первый раз, и голова его приятно закружилась.

— Наслышан о тебе, Андрей, сын Шарапа, а посему хочу дельце предложить. Не поставишь ли мне в покоях новую изразцовую печь?

Андрейка обрадовался (он будет рядом с Полинкой!), но постарался виду не показывать.

— Спасибо за честь, Русин Егорыч, — степенно начал он, хотя глаза его были веселей веселого, — но допрежь надо у бати отпроситься. Без его родительского благословения я заказы не принимаю.

— Похвально, — одобрил приказчик. — Почитать родителей — первая сыновья заповедь. Думаю, что отец твой мне не откажет.

Шарап отнесся к словам Андрейки с подозрением.

— Что-то глаза у тебя блестят. И чую, не из-за почетного заказа, а из-за Полинки, коя сидит в хоромах приказчика. Аль не правду сказываю?

— Да ты что, батя? Русин Андреич и за версту к Полинке не допустит. Тебе-то лучше меня об этом ведомо.

Старый мастер ничего не знал о походе в приказчиков дом Андрейки и Богдашки. Парни же договорились никому ничего не рассказывать.

— Ведом-то ведомо, но любовную дурь верстами не измеришь. Выкинь сию девку из головы и про всякую любовь забудь.

— Прости, батя, лучше не иметь сердца, чем в нем не иметь любви.

— Вона, как Златоуст заговорил. Родительскому слову поперек. Недаром говорят: сонного добудишься, ленивого доколотишься, упрямого никогда.

— Да и вовсе не поперек, батя! Ведай, никогда я не пойду против твоей воли. Я и сам знаю, что мне Полинки не видать. А коль не хочешь, чтобы я приказчику печь ставил, так я и не буду.

— Ну ладно, ладно, — омягчил голос отец. — Ступай к Ракову, но цену держи. Русин Егорыч, поди, мудреную печь задумал.

— Да уж смекну, батя.

На душе Андрейки бушевала радость.

— Какую печь прикажешь ставить, Русин Егорыч?

— А ты, про какие печи ведаешь? — испытующе спросил приказчик.

— Смотря кому ставить, Русин Егорыч. В простой посадской избе печь битая, в хоромах же — изразцовые или образчатые, ценинные[120] из синих образцов и муравленые из израцов зеленых. Печи ставятся четырехугольные, крцглые или сырчатые из кирпича сырца особой формы — на ножках, с колонками, с корзинами и городками наверху. А посму и форма образцов будет различна. Они либо плоские, либо круглые. По месту, кое они занимают в кладке, их назыавают подзорными, свесами, уступами, валиками, наугольными, свислыми, городками, исподниками и прочими. На образцах надобно изобразитиь травы, цветы, людей, животных и разные узоры. Швы между образцов прописать суриком или покрыть красками под узор изразцов. Это уже по желанию заказчика.

Русин Егорыч слушал умельца с явным удовольствием. Не зря в Угличе нахваливают этого гончара.

— Добро, Андрей, сын Шарапов. О печах ты изрядно ведаешь.

— Отец вразумил, — скромно отозвался Андрейка. — Ему довелось подновить печи в княжеском дворце, а там несколько печей и все разные. Вот он и высмотрел.

— И какая же печь ему больше всего понравилась?

— Муравленая, круглая, на ножках, с городками наверху, узорами расписанная. А главное, дров требует не столь уж и много, а тепла, даже любой зимой, почитай, на два дня в покоях хватает.

— А мне такую сможешь? — загорелся приказчик.

— Смогу, Русин Егорыч. Было бы из чего мастерить.

— За этим дело не встанет… Дам тебе хорошие деньги. Рубль с полтиной.

Отец еще заранее предупредил. Русин Раков за любую работу называет цену в три, четыре раза дешевле, поэтому приказал сыну твердо стоять на истинной цене.

— Маловато, Русин Егорыч. Пять рублей — и не меньше.

— Свихнулся, печник! — осерчал приказчик. — Эк цену заломил.

— Цена настоящая, я же с двумя подручными буду. С ними тоже надо поделиться.

— Рубль с полтиной!

— Пойду я, Русин Егорыч.

Андрейка поклонился и пошел было к низкой сводчатой двери, но его остановил голос приказчика:

— Погодь, парень. Быть по-твоему. Но чтобы печь была не хуже, чем во дворце.

* * *

Андрейка с подручными целый день разбирал старую печь. Приказчик просил разбирать «легонько», дабы не расколоть синие образцы. Но Андрейку и предупреждать не надо: старые изразцы можно еще пустить в дело.