Угли

Милиционер: Я же тебе сказал: не ходи в туалет! Не мог в огороде поссать?

Травматолог: Мне не поссать надо было!

Милиционер: Ой, как у тебя все сложно… Ну, справился, хоть? Не пострадал?

Травматолог: Справился… ( садится за стол, наливает себе пива)

Милиционер: Что там с мясом?

Травматолог: Я забыл посмотреть. С твоим туалетом. Я испугался вообще…

Милиционер: Ладно, сам схожу…

...

(Встает, уходит)

Журналист: Поверить не могу, что он стал ментом… Помнишь, как нас менты загребли, когда он на остановке нашего препода матом крыл? Сказали, что это мелкое хулиганство. Как он тогда возмущался! Что деньги отобрали… А теперь… Говорит, не менты, а милиция! Слышал, на днях случай был, мент мужика на дороге застрелил?

Травматолог: Что-то, вроде.

Журналист: В Кировском было. Ехал пьяный мент на своей «пятере», с двумя другими ментами. Врезались в какую-то Камри. Пьяные же… В Камри за рублем была баба, а рядом с ней ее муж сидел. Так мент тот, Мучников фамилия, вышел из машины и давай на бабу орать, а сам пьяный. Мужик бабы той вылез из машины, типа разобраться, мент ему в лицо выстрелил. Потом сел в свою пятеру и газу оттуда. По обочине там две девчонки шли, в шараге местной учились, с занятий шли. Он их сбил, обеих, и с дороги вылетел. Один придурок, три трупа…

Травматолог: А я не знал про девчонок. Живые хоть?

Журналист: Какой там. На месте… на той обочине. Одной шестнадцать лет, другой семнадцать. Часто говорят – вот, жалко, когда дети умирают маленькие. Жалко, конечно. Но они и не жили почти. А тут девчонке семнадцать лет уже исполнилось. Семнадцать. А той – шестнадцать. А он ее своей «пятерой», пьяный, только что человеку в лицо стрелял. И девчонки-то детдомовские. Родных нет. А учиться пошли. Не проститутками стали, не водку жрать, а учились, жить хотели, мужика хорошего встретить, детей грудью кормить…

Травматолог: Когда, говоришь, было? Погоди… Так его же дружки, которые в той «пятере» были – они же у меня! Были у меня! Я одного сам резал. Вчера оба умерли. Менты, ну, точно! Четырнадцать оборотов они в той «пятере» сделали и остановку снесли. После такого долго не живут… Понятно, почему про девчонок не знаю… если на месте…

Журналист: А менты от него сразу открестились. Типа, будем судить по всей строгости закона, честь мундира никто защищать не станет… Объяву сделали: выражаем сочувствие родственникам погибших девочек. Нет у них родственников! Себе, суки, сочувствие выражайте! Один урод – пять трупов… А потом ему заголовки не нравятся… Папочки у него есть… У тебя одного, что ли, папочки есть?

Травматолог: Какие папочки?

Журналист: Ты знаешь, на ком он жениться собрался?

Травматолог: Он собрался жениться? Уже смешно.

Журналист: Ага, смешно… На дочери прокурора области.

Травматолог: Ну, и чо? Плохая дочь?

Журналист: Охренительная просто дочка, лучше не бывает. Семнадцать лет. Попка-грудка – все при ней. Чудо-ребенок. А маме ее – тридцать пять. И он ее мамашу уже лет шесть юзает… Говорит, было дело, даже с обеими в кровати лежал.

Травматолог: А ты откуда знаешь?

Журналист: Он думает, у них одних папочки… (тихо смеется)

Травмтолог: Как-то сомнительно…

Журналист: Чо сомнительного? Он с этой прокуроршей еще лет пять назад ко мне в баньку ходил. А теперь на ее дочке жениться собрался. И думает, это секрет такой, эти его дочки-матери… Супер, да? С дочкой спать и мамашей закусывать!

Травматолог: В тебе говорит зависть…

Журналист: И что? Он тут своими папочками нас пугает, а если про него папочка на стол прокурору ляжет? От него же так открестятся, что тому Мучникову и не снилось. Его так выставят, что Мучников этот – ангел будет, с «пятерой» и «макаром»! Мучников будет святым покровителем убитых девочек!

Травматолог: Да, ладно тебе. Я вот думаю, он вообще никогда не женится. С таким никто жить не захочет. Трахаться одно дело – хоть с мамами, хоть с папами. А жизнь прожить – совсем другое… Кстати, почему этого Мучникова не было у меня в отделении? Он что – в этой «пятере» за рулем был и ничего себе не сломал? Журналист: Ни царапины. В таких историях без чертовщины не обходится. Вообще ни синяка, понимаешь? Все всмятку, а он целенький, сейчас в СИЗО.

...

(приходит милиционер, садится за стол)

Милиционер: Мясо нанизывать уже надо. Я там несколько шампуров сделал, теперь вы идите. Пиво есть еще? Про что вы тут секретничаете?

Журналист: Да, рассказываю ему про вашего Мучникова.

Милиционер: А… Убили его.

Журналист (откидываясь назад от удивления): Кто?

Милиционер: Заключенные СИЗО, кто же еще.

Журналист: Вы мента в общий СИЗО посадили?