Угасающее солнце: Кутат

Он сложил листок, положил его в конверт, запечатал и надписал: «Луиз. Личное». Затем он сел и стал размышлять. Кассеты. Внезапно он пожалел, что отправил одну из них. Он потерял информацию, которая была на ней. Он начал просматривать остальные кассеты: сплошь что-то специальное, биосканирование планеты. Все, что он видел на экране, ничего ему не говорило. Поспешно он сменил кассету. Еще непонятнее. Он выключил плейер и откинулся на спинку кресла. Дегас сказал, что человек погиб. Он знал его имя: Ван. Погиб пилот. А теперь Дегас стребовал с него подпись, благодаря которой еще один челнок и еще один человек подвергнутся опасности. Дегас играет в свою игру и он, Эверсон, помогает ему. Скорее всего, Дегас понимает, что в этих кассетах не содержится ничего интересного и оставил их Эверсону, как насмешку. Гаррис. Он вспомнил о пилоте Гаррисе. Это был хороший пилот. Он прекрасно знал аппаратуру, установленную на челноках и мог бы помочь в расшифровке кассет. Эверсон включил интерком. Послышался голос оператора.

— Говорит доктор Симон Эверсон. Прошу отыскать пилота Гарриса и направить его ко мне в лабораторию.

— Хорошо, сэр. Он поблагодарил, выключил интерком и снова стал думать, постукивая кулаком по колену. Через некоторое время вспыхнул экран.

— Доктор Эверсон?

— Да.

— Доктор Эверсон, говорит лейтенант службы безопасности Мас Грей. Полковник Дегас отклоняет вашу просьбу, так как она нарушает план операции.

— Какую просьбу?

— Относительно Гарриса. Полковник считает, что разговор с Гаррисом нежелателен. Лейтенант Гаррис выполняет другое задание.

— Его нет на корабле?

— Он выполняет задание, сэр.

— Благодарю, — он резко отключил связь и снова стиснул руки. Немного погодя он собрал кассеты, записи, подошел к двери и открыл ее. За дверью, в коридоре, стоял юноша в форме службы безопасности. Не известно, стоял ли он на посту или просто случайно оказался здесь. Эверсон тут же вернулся, чувствуя, что весь обливается потом и сердце его бешено колотится. Он снова положил на стол кассеты и бумаги, достал из кармана пузырек с таблетками, пососал одну и сердцебиение утихло. Затем он снова включил интерком.

— Доктор Эверсон. Соедините с адмиралом.

— Для этого нужно переключить канал.

— Переключите. Экран на мгновение погас.

— Доктор Эверсон, — послышался голос Дегаса. — Ты чем-то не доволен?

— Соедините меня с адмиралом, немедленно, — Эверсон с шумом втянул в себя воздух и выпустил его. Возникла пауза. Сердце болело все сильнее. Он сам был родом с Хэйвена. В ту войну такие люди обладали властью, абсолютной властью. Он знал это.

— «Немедленно», — повторил он. Пауза.

— Свидание с адмиралом требует предварительного согласования, — сказал наконец Дегас. — Я попробую это устроить.

— Немедленно!

— Я встречу тебя в приемной адмирала. Ведь если вопрос касается деятельности службы безопасности, мое присутствие необходимо. Снова сильная боль в сердце, более сильная, чем при взлете.

— Должен сообщить тебе, что больше нет необходимости в полетах на планету. Это теперь более рискованно, чем тогда, когда мы пришли сюда. Я не могу рисковать людьми.

— Слышу, — отозвался на пределе дыхания Эверсон.

— Может, у тебя есть новая информация? Я хотел бы знать ее.

— Жалоба. Жалоба на твердолобую тактику службы безопасности. Я хочу, чтобы от моего кабинета убрали часового. Я хочу иметь дело только с теми, кого я сам выберу, я хочу говорить с адмиралом.

— Короче говоря, ты хочешь, чтобы деятельность всех нас, всего корабля была приспособлена к твоим требованиям. Я пытаюсь быть тебе полезным, доктор Эверсон.

— Ты забрал информацию, которая могла быть полезной мне.

— Ты получишь копию. И кроме того, у меня есть твое заявление, что ты не специалист в расшифровке. Скажи, в каком направлении ты сейчас работаешь? Адмирал хочет узнать это.

— Я протестую против такой постановки вопроса.

— Будь в лаборатории, доктор Эверсон. Паника охватила Эверсона. Он сидел и слышал, как щелкнула разрываемая связь. Неужели ему нельзя связаться ни с кем, помимо этого человека в коридоре? Он понимал, что против него не будет применено насилие, если он пожелает выйти из кабинета. Но само ощущение слежки, надзора было для него неприятно, противно. И он не осмелился бы выйти. Он сидел и ждал. Вскоре вошел человек, закрыл за собой дверь, пересек комнату и подошел к нему, спокойно глядя ему в глаза.

— Мы не понимаем друг друга, — сказал Дегас. — Нужно объясниться.

— Убери человека от двери.

— Там никого нет. Эверсон перевел дыхание.

— Я протестую против такого надзора.

— Твое право протестовать, мое — поступать так, как необходимо в сложившейся ситуации.

— Но в чем дело? — воскликнул Эверсон. — Мы с вами по разные стороны?

— Возможно, имеем разные мнения о ситуации. — Дегас снова уселся на столе. — Мы оба люди с совестью, доктор. Ваше мнение окрашено паникой. Мое — основано на реальности. Ты встречал мри, доктор? Ты имел дело с агентом, который стал мри?

— Мы все с Хэйвена. Мы все помним… но…