Уездный город С*** (СИ)

Поручик сумел удержать себя в руках, а вот Горбач сорвался и попытался ударить сыскаря — прямо так, через стол. Но, чтобы представлять настоящую опасность, ему не доставало ни силы, ни умения. Натан перехватил руку вещевика, легко заломил за спину, не без удовольствия впечатав того лицом в стол.

— Конвой! — рявкнул поручик в пространство, но охрана и без команды уже возникла на пороге, отреагировав на шум. — Уведите в камеру, а то он до суда не доживёт!

Не особенно церемонясь, вещевика выволокли прочь, оставив сыскарей вдвоём. Титов так и замер на своём месте, и бог знает, сколько бы простоял, мысленно кипя и негодуя, если бы не Аэлита. Она поднялась тихонько, подошла, обняла сзади, прижавшись к его спине, уткнулась лбом в китель между лопаток — и в то же мгновение злость и напряжение ушли как не бывало.

— Прости, — тихо проговорил Натан, накрывая ладони девушки своими.

— За что?

— Как «за что»? За вот эту ругань, — пояснил он, поворачиваясь к ней лицом.

— Ой ладно! — захихикала вещевичка. — Я уже поняла, что у тебя это больной вопрос. Говорю же, ну точь-в-точь — Коленька! Тем более не так уж ты и ругался, даже его не стукнул.

— Велико достижение, — вздохнул поручик. Потом не удержался, всё же легонько поцеловал губы невесты и предложил задумчиво: — Пойдём мороженого съедим?

— А как же расследование? Наверное, нужно и Боброву всё рассказать, и дядюшке…

— Да чёрт с ними, вечер уже, хватит. До завтра подождут.

Аэлита возражать не стала, даже на её вкус приключений на сегодня было вполне достаточно.

И после такого насыщенного, трудного дня это оказалось хоть и внове для обоих, но на удивление приятно: просто гулять вдвоём, болтать о пустяках, смеяться, целоваться украдкой и не вспоминать совсем ни о чём серьёзном.

Глава 27. Важный шаг

Следующий день выдался у Натана сумбурным и полным волокиты. Нужно было подбить все хвосты, всё всем сообщить, доложить, отчитаться и выслушать от окружающих то, что они сочтут нужным сообщить. Бобров очень ворчал на самоуправство, но хвалил. Чирков очень хвалил, но ворчал на тему участия в этой истории Брамс. Михельсон — просто ворчала, что Титов суетной и покоя от него нет. Однако все, кажется, в глубине души были поручиком довольны и даже, может быть, немного гордились: шутка ли, за неделю такой гордиев узел разрубить!

Аэлита так уж точно гордилась — и им, и собой, — и именно с этим чувством, очень бодрая и довольная, умчалась с утра пораньше в Федорку: оговорённые выходные кончились, нужно было навёрстывать упущенное. Всё же сыск сыском, а институт был для неё святая святых, и мысль оставить его в голову вещевичке даже не приходила. Натан сейчас даже радовался такому разделению обязанностей, поскольку без отвлекающего фактора в лице Аэлиты было проще заниматься подобной неприятной, рутинной, но всё же нужной работой.

В конечном итоге Горбача к себе забрала Охранка. Теперь, когда вопросов к нему не осталось, Натан совсем не возражал против подобного: ему же проще, не нужно вести разговоры с судебными и объяснять посторонним людям скользкие моменты с перемещением преступника по тайным коридорам, которых официально не существует.

Подписывая последние разрешения о передаче бумаг, улик и прочих документов, он даже вспомнил просьбу русалок и сообщил её Боброву. Начальник Охранки в ответ очень странно, мстительно усмехнулся и заверил, что не в состоянии отказать прекрасным девам и с радостью исполнит их просьбу.

— А зачем она им нужна, эта верёвка? — не удержался от вопроса Титов. — В чём подвох?

— Это довольно трудно объяснить, — медленно проговорил Бобров, кажется просто ленясь вдаваться в подробности. — И вам, пожалуй, пока не стоит в это соваться, сначала хотя бы с Навью и Явью разберитесь.

— А всё же? — проявил настойчивость поручик. Пару мгновений они мерились взглядами, и начальник Охранки всё же сдался.

— Верёвка висельника — это очень старый и очень сильный символ, — Бобров на мгновение умолк, словно переводя дух. — У людей это отражено во всех религиях. Помните, например, был такой библейский персонаж, Иуда Искариот? Или вот из более древних и разумных, у скандинавов был такой бог, Один, который повесился на мировом древе Иггдрасиль, чтобы приобрести тайные знания.

— Разумных? — переспросил Натан. Нет, он уже почти привык, что сказки почти не врут, но… именно что почти. Этак дойдёт и до реальности не только Одиссея с его странствиями, но и Геркулеса с Юпитером, а уж про древних славянских богов и говорить нечего.

Собственно, Титову про них и впрямь нечего было сказать: античные авторы входили в программу обучения, а вот местные языческие верования — едва ли.