Уездный город С*** (СИ)

В общем, когда ближе к вечеру Натан вызвал в допросную Горбача, никаких сомнений у него уже не было, но по-прежнему оставался один весьма значительный пробел: мотивы. Титов совершенно не понимал, из каких соображений загнал себя на виселицу этот талантливый вещевик, востребованный специалист и весьма обеспеченный человек. Оставался единственный шанс выяснить правду: разговорить самого Горбача. Конечно, особенного смысла откровенничать у того не было, смертный приговор он себе уже обеспечил, но у Титова имелся один аргумент для убеждения. Не вполне законный, но, надо надеяться, достаточно действенный.

— Здравствуйте, Сергей Михайлович, — поприветствовал Натан введённого конвоем арестованного, жестом приглашая того сесть. — Как вы себя чувствуете?

орбач на стул сел, но на приветствие не ответил. Смерил взглядом Брамс, потом Титова, брезгливо поджал губы и отвернулся, уставившись в стену.

Ожидаемо.

— Следствию ясно, как и с чьей помощью вы убили Навалову Аглаю, Дёмину Елену и Горбач Акулину, имеются достаточные доказательства, которых вполне хватит для вынесения приговора. Но лично у меня остался один вопрос: зачем это всё? Не сочтите за труд, удовлетворите любопытство! Сотрудничество не смягчит приговора, но облегчить душу, говорят, перед смертью полезно, — попросил он ровно. Выждал несколько секунд и, предсказуемо не увидев отклика, продолжил уже другим тоном — вкрадчиво, словно бы задумчиво: — А ещё ведь я вас на ночь отпустить могу…

Горбач перевёл на следователя удивлённый взгляд, и Титов в душе порадовался даже столь незначительному оживлению. Кроме данного русалками козыря, других аргументов в этом разговоре у Натана не было, и оставалось только играть на недавно пережитом страхе. Конечно, для суда отсутствие видимого мотива не было решающим, доказательств и без того хватало, но поручику хотелось видеть всю картину. Для собственного успокоения, просто чтобы знать.

— Проводить на то место, где мы встретились, и подождать до утра, — спокойно продолжил поручик. И по тому, как мертвенно побледнел орбач, понял, что ход сделал верный. — Мне разницы никакой — что так дело закрою, что за гибелью подозреваемого при задержании.

— Я расскажу, не надо к ним, — поспешил заверить вещевик. — Спрашивайте.

— Начнём с начала. За кем шпионила Навалова и чем в конце концов вам не угодила?

Оказалось, что на проститутку эту Диана Смит вышла в поисках человека, способного передать нужные чертежи. К её сожалению, слишком хорошая заводская защита не пропускала внутрь даже навьев, причём устроена была столь хитро, что пролезть фомора не могла даже через подвал, её бы всё равно обнаружили. Навалова являлась слабым местом Горбача: тот регулярно посещал проститутку уже с полгода. Фоморе понадобилось совсем немного времени на выяснение характера вещевика и поиски болевой точки, на которую можно было надавить и получить необходимый результат.

Точка эта оказалась до омерзения банальной: деньги и тщеславие, только тщеславие не инженера-вещевика, а наследника старого дворянского рода. Горбач, как оказалось, с детства таил обиду и на отца, который во время земельной реформы не сумел удержать земли, и заодно на царя, пожелавшего раздать «исконную собственность рода» черни. Тот факт, что никто у Горбачей ничего не отнимал, просто отец проигрался в карты в пух и прах и был вынужден всё продать, чтобы вернуть долги, Сергеем Михайловичем отчего-то во внимание не принимался.

Фомора умело сыграла на этих амбициях мужчины, посулила ему золотые горы и гектары земли на территории Австралии — последней оставшейся британской колонии. Поскольку вещевик так и не сумел внятно ответить, какова же ценность тех земель, похоже, принципиален для него был сам факт владения. Нелепо, глупо, но — весьма отвечало характеристике, данной орбачу его начальником. Натан справедливо подозревал, что все способные принести выгоду земли на территории колонии давно уже поделены между «своими», и почти не сомневался, что вещевику или вовсе ничего не планировали отдавать, избавившись от него сразу, как только перестанет быть нужным, или собирались откупиться клочком голой пустыни. И Титов даже на мгновение пожалел, что никогда не увидит выражения лица Горбача в момент исполнения его мечты. Вот уж воистину — бойтесь своих желаний…

Изначально вещевик не планировал никого убивать, но Акулина Горбач случайно нашла у мужа документы, которые тот намеревался передать Диане Смит. Женщина сообразила, что пахнет история весьма дурно, но, на беду, не пошла сразу в Охранку, а, привыкшая считать мужа пусть не самым подходящим ей, но хорошим человеком, поговорила с ним. Чем подписала смертный приговор себе, а заодно двум посторонним женщинам: убей Горбач сразу свою жену, и подозрение первым делом пало бы на него.