Удержи меня

Наверное, будь отцу важно услышать ответ, он задал бы Максу дополнительные вопросы, попытался бы разговорить. Но увы. Поняв, что сын не отвечает, Хью пересел в кресло и открыл очередной посвященный автомобилям журнал. Беседа окончилась, не успев начаться.

На следующий день Макс предложил вместе посмотреть гонки, старался проявить интерес, расспрашивал, пытался вникнуть в происходящее на экране.

Когда первая машина пересекла финишную черту, Макс широко улыбнулся и повернулся к отцу.

– Папа, папа, твой гонщик выиграл! Это же так здорово! – Он не понимал, почему лицо отца моментально стало суровым.

– Ты ведь совсем их не различаешь?

– Кого?

– Машины… команды…

– Почему? – Радость моментально испарилась.

– Это не моя команда! – брови отца сошлись на переносице. – Мои ребята ездят на фордах, Макс. А это «Хонда»! Хонда! Понимаешь?! На фига я тут разоряюсь, пытаясь тебе хоть что-то объяснить?!

Отец схватил пульт и выключил телевизор. А потом ушел в свою комнату, оставив растерянного Макса на диване.

Он с грустью осматривал гостиную выполненного в стиле шале дома. Он любил приезжать сюда. И вовсе не из-за лыж. Максу нравились большие окна, пропускавшие много света, незатейливая деревянная мебель в скандинавском стиле, выложенный необработанным серым камнем камин. Простая, уютная атмосфера не давила чрезмерными ожиданиями. Казалось, даже дышать тут было легче. Но не сейчас. Сейчас хотелось уехать и больше никогда не возвращаться.

На следующий день кататься Макс не пошел, а позже вообще предложил вернуться домой. В глубине души он надеялся, что отец начнет его отговаривать, скажет, что хочет провести больше времени вместе. Но Хью идею поддержал. С энтузиазмом.

– Вы рано вернулись, – удивилась мать, когда они вошли в гостиную. – Не ждала вас раньше следующей недели.

– Максу надоело, – отрезал отец.

– Хорошо, что не поехала. Только время бы потеряла, – заметила Кэролайн.

Остаток рождественских каникул Макс провел практически не покидая игровую. Один. Эрика, на присутствие которой он в глубине души надеялся, большую часть каникул оставалась дома.

Коробка с конструктором, благодаря кому-то из слуг перекочевавшая на полку, продолжала напоминать Максу о его ненужности, нежеланности.

Лишь раз после возвращения из поездки Макс вышел из дома. Знакомый позвал на каток. Трой был сыном соратника матери по партии, и пока был жив дед, они регулярно пересекались на днях рождения или вечеринках, организованных Питером Карлайлом. После его смерти мать предпочитала ходить в гости, нежели устраивать что-то в особняке, так что общение с Троем просто сошло на нет.

Кататься на коньках у Макса получалось плохо, но он не решился отказаться – находится дома одному становилось совсем тошно.

– Уокер! Ну долго тебя ждать? – Трой недовольно смотрел на Макса, который изо всех сил старался не упасть. – Давай быстрее!

Макс попытался ускориться, но тут же упал, вызывая смех присутствующих мальчишек.

– Короче, догоняй. – Вместо того чтобы помочь подняться, Трой хлопнул его по плечу в якобы дружеском жесте, но, начавший было вставать, Макс не удержал равновесия и снова плюхнулся на лед. Со всех сторон опять раздался смех.

Кое-как приняв вертикальное положение, Макс покатился по направлению к ребятам.

– Зачем ты позвал этого придурка, Трой? – услышал он.

– Отец настоял. Он с его матерью работает, хочет повышения.

Слушать дальше не имело смысла, так что кое-как доехав до скамейки, Макс стащил ненавистные коньки, пообещав себе никогда больше на них не вставать.

Домой он вернулся в отвратительном настроении, а войдя в игровую, увидел Эрику, увлеченно собиравшую подаренный на Рождество конструктор.

Макс как раз собирался присоединиться, когда она его заметила.

– Я не должна была брать? Прости. Сейчас уберу, – залепетала Эрика, собирая разложенные на полу детали.

Макс не понимал причин подобной реакции. Он так старался в последнее время хоть сколько-нибудь сгладить ее впечатление о себе. Но сейчас остро ощущал: все зря.

Тем временем Эрика топталась, не зная, куда поставить уже собранную часть. Опасение волнами разливалось по комнате. Наконец она положила конструктор на стол и вновь забилась в угол.

– Почему? – пробормотал Макс. – Сейчас-то что не так? – Наверное, догадайся он посмотреть в зеркало, все стало бы понятнее: плотно сжатые губы, насупленные брови, хмурое выражение лица. А еще руки, которые он непроизвольно сжимал в кулаки. Неудивительно, что Эрика вновь испугалась.

Он медленно приблизился к столу и начал резко разбирать детали, тут же бросая их в мусорное ведро, не поднимая глаз на Эрику. Коробку он выкинул последней.

– Скажи матери, чтоб немедленно убрала.

– П-почему?

– Я сказал, пусть уберет! – Сохранить спокойствие не удалось. Нестерпимо хотелось ломать, крушить все вокруг. И лишь чудом Максу удалось удержаться.

– А можно я заберу? – тихо спросила Эрика.

– Нет! Хочешь такой, попроси родителей купить.

Она так на него посмотрела, что Максу стало стыдно. Он чувствовал, как краска заливает кончики ушей, щеки, шею.