Удел сироты

Подойдя к буфету, Гродт налил на два пальца янтарной жидкости в хрустальные резные бокалы, суженные сверху. Каждый из них был размером с добрый ананас. Один бокал он протянул мне, а потом, подняв свой, произнес тост:

– За твое возвращение. И, черт побери, за твое будущее!

Я осторожно понюхал напиток. Те несколько дней, что я обедал с Твай в различных гостиничных барах, приучили меня к осторожности. Но это был настоящий коньяк. Его запах шибанул мне в нос.

– Сэр?

Гродт предложил мне сесть на один из крутящихся стульев, а сам взобрался на другой.

– Ты должен рассказать мне свою историю.

Именно это я и попытался сделать, но он перебил меня через несколько минут.

– Автобиография, – заговорил он, скрестив ноги. – На ней базируется вся голоиндустрия. Десять тысяч кинотеатров – международное вещание.

Я нахмурился.

– Я – не писатель. Но у меня сохранился дневник, – я чуть подался вперед. – Если хотите, почитайте.

Он поднял руку, словно хотел остановить меня.

– Читать? – он нетерпеливо взмахнул рукой. – Нет… Нет… Мы уже наняли «свободного художника». Он написал твою автобиографию. Скоро моя команда адоптирует ее в голопьесу.

– Но откуда вы знаете..?

Он отмахнулся от меня, потом вытянул руки перед собой сложил рамку из больших и указательных пальцев и посмотрел на меня через эту рамку.

– Твое лицо слишком примелькалось у публики, – заявил оню – Мы не сможем тебя обойти, так пусть этот «лакомый кусочек» в постановке достанется именно тебе.

– Большое спасибо, мистер Гродт.

На столе зазвонил телефон, он схватил трубку и что-то прошептал в нее.

Я уставился за окно на садовника. Нахмурившись, тот подрезал розы Гродта лазерной палочкой. Я покачал головой. Любой из тех девяти тысяч, что остались на Ганимеде, с радостью поменялся бы местами с этим садовником.

– Думаю, для подобной голопостановки время еще не пришло.

– Ты сделаешь карьеру.

А я всего лишь хотел купить машину, конечно, если их начнут снова выпускать. Жизнь холостяка из офицерского общежития стоит меньше, чем удобрение для роз Гродта.

– Мне не нужна такая карьера. Я не стану делать ее на костях моих мертвых товарищей.

Гродт вздохнул.

– Я ожидал что-то вроде этого. Но ты образумишься. Мое предложение остается в силе. Но лишь до тех пор пока я не нарою другой более выгодный проект. Не мучайся слишком долго.

После этого я вернулся к остальным гостям, и даже поел то, что принципиально отличалось от меню протеинового бара Твай. А потом я залил все это beaucoup[45] коньяка. Я так и не познакомился ни с одной женщиной. Позже я узнал, что я был единственным, кто напился в ту ночь.

Утром, после прошлой вечеринки у Гродта, я улетел в космос и приземлился на Луне.

В этот раз, утро следующего дня показалось мне печальным. Я улетел в стратосферу со скоростью десять тысяч километров в час, и приземлился посреди Сахары.

Глава семнадцатая.

Мой номер в Рице был достаточно велик для меня, моего похмелья и Джиба. Но самое важное то, что на двери имелась старомодная цепочка безопасности, так что Твай не могла влезть ко мне без спроса. Но она могла звать, а потом изводить прислугу отеля, требуя, чтобы в моем номере активировали телефонный сигнал тревоги, так как на обычные звонки я не отвечал.

Когда сигнал тревоги прозвучал раз этак в двенадцатый, я стащил в головы подушку, в которую безуспешно пытался завернуться, включил телефон, естественно только звук, и прохрипел:

– Генерал Уондер.

– Вы собрались? – это, конечно, была Твай.

– Что?

– Через двадцать минут мы должны быть на Длинной полосе мыса Канаверал.

– А я думал Длинная полоса только для приземления Перехватчиков. И международных сверхзвуковых самолетов.

Телефон зашипел.

Одному меня научили Орд и армия: никогда не ложиться спать не собравшись, не важно пьяный я или трезвый. Я побрился, справил нужду, и через две минуты уже скользнул в лимузин к Твай, горбясь под огромной шинелью. Голова у меня пульсировала от боли.

Мы покатили, изредка встречая встречные машины скудного послевоенного движения.

– Вы были у Аарона Гродта? – повернулась ко мне Твай.

Я разглядывал отражение своего бледного лица и красных глаз в затененном боковом стекле.

– А что, об этом уже все знают?

– Мы всего лишь отслеживали ваше местопребывание. Вижу, вы вчера перебрали. Вы станните вести себя, как положено?

Я покачал головой. Медленно.

– Если это ваш бизнес, то – нет! Просто богач сделал мне заманчивое предложение.

– Написать книгу? – подсказала она.

– Откуда вы знаете? Подслушивать запрещено, даже если речь идет о военных.

– Обуздайте вашу паранойю. Гродт позвонил нам и озвучил предложение об автобиографии до того, как сделал вам предложение. Это хорошая идея…

– Я послал его.

Глаза Твай округлились.

– Хорошо, путь не в деньгах дело. Но ведь альтруизм тоже продается.

– Я не стану зарабатывать, эксплуатируя имена своих мертвых товарищей. Нет, – я отвернулся к окну, наблюдая, как мы проезжаем ворота Канаверала.