Удар молнии

Алекс чувствовала, что он ускользает из ее рук, и это привело ее в ужас. Все, что она ему сказала, никак не могло вызвать его сочувствия, но и от него она не услышала того, что хотела услышать. Алекс была обижена на своего мужа за то, что его не было рядом с ней. Он отсутствовал, когда она очнулась после операции, когда доктор сказал ей, что у нее рак и что ей удалили грудь; и сегодня его целый день не было. Сэм жил своей жизнью — Саймон, клиенты, рестораны, сделки и важные дела. Ей казалось, что он совсем не понимает, что она чувствует, какой силы внутренняя дрожь сотрясает все ее существо, как ей страшно, какая неуверенность в себе и в его любви охватила ее неожиданно для нее самой. Ему легко было говорить, что совершенно не важно, сколько у тебя грудей — одна или две. Но для Алекс это было очень важно. Она придавала огромное значение тому, привлекательна ли она в глазах своего мужа, любит ли он ее по-прежнему. А Сэм не сказал ей ни единого слова, которое убедило бы ее в том, что он будет любить ее, что бы ни произошло. Он как бы откладывал свое решение на тот момент, когда он увидит, как выглядит ее изуродованное тело. После его ухода Алекс все еще была в ярости.

Кроме того, он, как и вчера, поцеловал ее в лоб, а не в губы — как будто он боялся прикоснуться к ней.

Этим вечером она снова долго и молча плакала.

О™ Даже не стала гулять по коридору или звонить Аннабел или Сэму. Ей хотелось одного — побыть одной. Алекс сидела спиной к двери, когда услышала, что кто-то вошел, но не повернулась — она была уверена, что это сиделка.

Внезапно на ее плечо легла чья-то рука, и на какое-то сумасшедшее мгновение она подумала, что это Сэм. Но, подняв заплаканные глаза, она встретилась взглядом с Элизабет Хэзкомб.

— Вы пришли ко мне? — спросила пораженная Алекс.

— Да, — объяснила посетительница, — но до сегодняшнего вечера я не знала, что это вы…

Лиз понимала, что вторгается в жизнь Алекс, но не могла не чувствовать, как остро ее начальница сейчас нуждается в чьей-то помощи.

— Два раза в неделю я прихожу сюда, потому что я член группы поддержки женщин, перенесших операцию по удалению груди, — продолжала Лиз. — Ваше имя стояло в списке — А. Паркер… Я не могла в это поверить. Я попросилась к вам, чтобы удостовериться, вы ли это. Я надеюсь, что вы простите меня, Алекс. — С этими словами Лиз по-матерински обняла ее, и слезы снова появились на глазах Алекс. — Милая моя… мне так жаль…

Алекс не могла даже вымолвить ни слова — она просто безмолвно рыдала в объятиях своей секретарши. Держать это в себе она уже была не в состоянии — слишком много страхов, опасений и разочарований навалилось на нее в последнее время.

— Я знаю… я знаю… поплачьте, и вам станет лучше, — успокаивающе говорила Лиз.

— Мне уже никогда не станет лучше, — жалобно вымолвила Алекс, глядя на нее сквозь слезы, и Лиз улыбнулась:

— Вы ошибаетесь. В это сейчас трудно поверить, но вы поправитесь. Все мы через это прошли.

— И вы тоже? — Алекс была удивлена, она не знала, что и Лиз пережила этот кошмар.

— У меня удалены обе груди, — сказала Лиз. — Это было много лет назад. Я ношу протезы. Но сейчас можно сделать великолепную пластическую операцию. В вашем возрасте это вполне стоит усилий и денег. Но, конечно, еще рано, — ласково добавила она.

Лиз вела себя так мудро и заботливо, что Алекс почувствовала большое облегчение.

— Мне предстоит химиотерапия, — сквозь новый приступ рыданий проговорила она.

Лиз держала ее за руку, благодаря судьбу за то, что та привела ее к Алекс в палату. Она и не подозревала, через что придется пройти ее начальнице, хотя давно почувствовала, что что-то в ее жизни разладилось.

— Я прошла курс химии. И гормональной терапии тоже.

Это было семнадцать лет назад, и теперь я совершенно оправилась. У вас тоже будет все в порядке, если вы будете доверять врачам. У вас замечательный доктор.

Помолчав, Лиз посмотрела на Алекс более пристально. Та была в плохой форме, и это было слишком заметно.

, . — А как Сэм все это воспринял?

— Сначала он даже не хотел признавать, что со мной что-то случилось, и все время говорил мне, что врачи ничего не найдут. А теперь он обозлен из-за того, что у меня плохое настроение. Он считает, что я делаю из мухи слона, что удаление груди — это пустяковое дело, но в то же время говорит, что ему это может надоесть и что он не знает, что он будет чувствовать, когда увидит мое тело.

— Он напуган, Алекс. Ему тоже очень непросто. Конечно, для вас это плохое утешение, но многие мужья просто не могут свыкнуться с мыслью, что у их жен рак.

— Когда он был ребенком, его мать умерла от рака, и я думаю, что его просто мучают воспоминания о ней. Или он просто подонок.

— Может быть, и то, и другое. Вам нужно сейчас сконцентрироваться на себе. Не думайте о нем. Пусть Сэм сам справляется со своими проблемами, особенно если он не собирается помогать вам решать ваши. А вы должны попытаться стать как можно сильнее и оставаться в строю. Вам нужно победить болезнь. Обо всем остальном вы успеете поволноваться позже.