Удар 'Молнии'

- Не ври, папа! Неужели ты слепой? Открой глаза, посмотри! Да, они воины, но они умрут. Ты же еще не знаешь, какие звери стоят против вас! Звери - не люди! - Она вдруг заплакала, брызнули слезы. - Папочка, пожалей их, оставь. Мне так жаль Тучкова...

Она замолчала, по-бабьи вытерла слезы ладонями, затем высморкалась в подол и стала жесткой, как спица.

- Пап, ведь и тебя могут убить.

- Не убьют.

- Ты ничего не знаешь! Ничего не знаешь!

- Я много чего знаю, Катя...

- Нет! - крикнула она. - Не знаешь, ничего ты не знаешь... Они надругались... Насиловали меня! И потому боялись отпускать!

- Я знаю...

- Откуда ты знаешь, папа? Это была моя тайна! Я не хотела...

- Почувствовал, Катя. Ты еще не умеешь хранить тайны, а я, на свою беду, умею видеть... Увидел и ужаснулся, что они сделали с тобой.

- Запомни имена - Руслан и Саид. Не смогла... Схватила автомат и не сдвинула предохранитель. Силы не хватило... Потом они стали бить по почкам, чтобы следов не осталось. Вдруг спросит хозяин?.. А потом снова насиловали... Папа, если встретишь их - убей. Я Тучкову сказала, он убьет, если встретит. И ты - тоже... Пожалуйста, папа!

- О чем ты просишь, Катя? Об этом не нужно просить...

Она помолчала, сжимая кулачки, медленно расслабилась.

- У меня плохое предчувствие... Такая страшная навигация открывается. Уплывет Тучков, мне уже никогда не посмотреть моста. А там, говорят, каменные лошади. Каменные, а как живые... Папочка, ты не можешь оставить его на берегу?

- Не могу, Катя... Куда мне без команды?

Когда она была совсем маленькая, генерал иногда говорил ей, что он капитан дальнего плавания, что у него большой корабль с настоящими матросами. И все подарки, которые он привозил, были подарками матросов. Когда же перестала верить, придумал секретную военную стройку...

- Ты не знаешь, куда мама засунула мой бушлат? - спросил он через некоторое время. - Я не могу найти. А скоро машина придет...

Катя молча встала, забралась в глубокий стенной шкаф, порылась и вытащила бушлат.

- Он совсем старый, пап. В дырках... Посмотри, вата торчит.

- Это все от ветра. На морях же бывают шторма...

- Не говори мне больше про моря! - чуть не закричала Катя. - Я не маленькая. А ты разговариваешь со мной, как с ребенком!

- Ладно, не обижайся... Не про моря, так про что говорить?

- Скажи, чтобы тебе дали новый, - она виновато сбавила тон.

- Нет, это мой талисман! - засмеялся он. - У каждого моряка...

Катя вскинула возмущенные глаза, заставила замолчать.

- Сейчас я заштопаю!

- В дорогу ничего не зашивают, - предупредил генерал. - Говорят, память зашьешь.

Ей что-то хотелось сделать, помочь; в суете и бесконечном движении она пыталась спрятать страх, дрожащий в ее сухих глазах. Пока генерал переодевался, Катя готовила и рассовывала по карманам рюкзака бутерброды, одновременно варила кофе в походный термос, проверяла, все ли взял с собой бритву, крем, мыло, зубную щетку и пасту, при этом охала, всплескивала руками, что-то заменяла, перекладывала, уталкивала плотнее вещи в рюкзаке и так, чтобы не давило спину. И в этих женских заботах смаргивался и улетучивался ее испуг... Дед Мазай летел осматривать и принимать новое место дислокации спецподразделения "Молния". Воссоздавали ее в строгой секретности, поэтому забрасывали подальше от Москвы, в Мурманскую область, где среди болот, сопок и тайги стоял заброшенный военный городок расформированной за ненадобностью радиотехнической станции наведения. Погасить "Молнию" было легко. И теперь, чтобы снова возжечь ее, требовалось собрать воедино разбежавшихся "зайцев", сбить в подразделение, в стаю псов войны и возбудить энергию воинского духа.

Для общего сбора и в самом деле нужно было три-четыре дня. А для всего остального - не один год монастырского затворничества, бесконечных воинских "молитв", мужского и мужественного труда в полной изоляции от общества, чтобы почувствовать истинное воинское братство.

Всю дорогу от Москвы до Мурманска, а потом на военном вертолете до брошенного городка Головеров молчал, не задавал никаких вопросов, как, впрочем, и все остальные. Он догадывался, что произошло, хотя информацию имел скудную - ту, что получил от Тучкова по телефону.

- Видал, как самолет под мостом пролетает? - спросил он. - Надо бы посмотреть - приходи к мосту.

И назвал время, что означало, что нужно ехать на Чкаловский аэродром. Глядя на эту поспешность, на то, как без промедления подают самолеты и вертолеты, на то, как суетятся вокруг неизвестные офицеры, до полковника включительно, таскают ящики с продуктами, бензиновые печи, узлы разобранной электростанции, войлок, раскладушки, спальные мешки и на любое замечание деда Мазая козыряют и говорят "Есть!", - глядя на этот беспрекословный порядок, можно было вообще ничего не спрашивать. Дед оказался прав: властям срочно потребовалась "Молния".