Удар 'Молнии'

- А тут хоть тяни, хоть не тяни, товарищ полковник, - Князь уселся в кресло, развалился вальяжно, как мэтр. - Чем это товарищество занимается? Строительством? Или разрушением?

- Выпускает женские колготки, - нетерпеливо проговорил Сыч.

- Колготки?!. Ну, это туши свет! Насколько я представляю технологию трикотажа, вакуумные бомбы совершенно не нужны.

- Это что, вакуумная бомба? - приподнялся Сыч.

- Небольшой вакуумный заряд, - деловито пояснил Тучков. - Выпуск налажен оборонным производством по программе конверсии. Так сказать, ширпотреб для народного хозяйства. Разработан по заказу строительного министерства, предназначен для взрыва старых блочных пятиэтажек, то бишь "хрущевок". Одна такая игрушка способна превратить стоквартирный дом в гору мелких обломков, которые можно уже грузить ковшом экскаватора. Более подробную информацию получите на заводе-изготовителе. Думаю, принцип действия вакуумной бомбы объяснять не нужно. Люди здесь все в прошлом и настоящем военные. Некоторым образом.

- Японский бог! - пропел Крестинин. - Что же это делается в нашем Отечестве? Куда милиция-то смотрит...

Сыч ушел в комнату будить генерала и через несколько минут появился вместе с ним. Дед Мазай, щурясь от света, глянул на экран мимоходом, попросил сварить кофе.

- Ну и что ты скажешь, Сергей Федорович? - спросил Сыч.

Генерал заглянул в комнату, где спала Катя, осторожно притворил дверь.

- А что сказать, Коля?.. Хорошо, что ядерные бомбы по конверсии не выпускают. Хотя, возможно, уже начали. Или разрабатывают. Кажется, информация проскакивала однажды, экологически чистые нейтронные бомбы для вызова нефтеотдачи в пластах нефтяных скважин. Если их на трикотажной фабрике пока нет, значит, скоро привезут.

Язвительный его тон Сыч отнес в свой адрес.

- Сергей Федорович, я свое слово сдержал! Что ты снова на меня наезжаешь?

- Коля, я не на тебя наезжаю, - стал оправдываться дед Мазай. - Последнее время я говорю, как в реанимации. То есть как в последний раз. Не обижайся, я тебя не обвиняю. Не ты же разрушил аппарат государственной безопасности, не ты создал такой рынок, где можно купить от автомата Калашникова до вакуумной бомбы. Не ты... Ты бы мог пресечь это дело, но тебе укорачивают руки. Сейчас ты поедешь, отнимешь у "Гюльчатай" эти игрушки, может, какого-нибудь стрелочника в тюрьму посадишь. И все. Дальше тебя не пустят, пальцем погрозят. Тот же "брандмайор". А "брандмайору" - жирненький этот, "Мальчиш-плохиш". Оборонке надо жить, деньги зарабатывать, торговать ширпотребом, внедрять оружие массового поражения в народное хозяйство.

- Дед, ты вроде тоже начал мемуары писать? - ревниво поинтересовался Крестинин. - Ноу-хау у меня, я первый начал!

Сыч махнул рукой и поехал на Лубянку. Тучкову на конспиративной квартире нечего было делать, он ходил и стонал весь остаток ночи по поводу ремонта своего "Опеля", который влетит в копеечку и который ФСК никаким образом оплатить не сможет. А если сможет, то придется писать кучу бумаг и чуть ли не в суд подавать, поскольку у Сыча нет средств, отпущенных на оперативные цели все истратил до рубля.

Князь словно забыл о своем благородстве и вдруг начал опускаться до мелочности и скупердяйства, однако едва дед Мазай напомнил ему о происхождении и чести, Тучков почти мгновенно переменился и стал утверждать, что ему вообще наплевать на "Опель", что можно ездить и с разбитой "задницей" - все эти выкрутасы оказались простейшей хитростью. Попросту Князь не хотел уходить из квартиры: отирался возле двери, за которой спала генеральская дочка, теперь оказавшаяся истинной Барклай-де-Толли. А как эксперт по взрывным устройствам, он уже был не нужен и генерал выпроваживал его домой, поскольку конспиративная квартира превратилась в штаб из-за обилия народа. Наконец, Тучков вынужден был уйти - исчерпанными оказались все мыслимые и немыслимые доводы. Однако через полчаса он вернулся виноватый и радостно-растерянный.