Удар 'Молнии'

И все-таки оставался единственный путь - брать Кархана. Если он поверил в "гибель" генерала и не лишился остатков совести, то на похороны должен отпустить Катю. Тогда пусть его берет Сыч, коль найдет это необходимым. Если нет, то придется делать это самому, не привлекая официальные органы, в "частном" порядке, поскольку улик против Кархана наверняка не обнаружится, а в его деятельности в России нет ничего противозаконного. Он в самом деле представлял транснациональную нефтяную компанию, имел надежное прикрытие и живой "товар" переправлял вполне официально: для работы за рубежом по контрактам. В каких государствах, в чьих гаремах оказывались русские девушки, ни ярых правозащитников, ни правительство не интересовало.

Сыч приехал поздно вечером и привез видеоматериалы с пожара в Дубках. Оператор снимал в основном общий план и лишь несколько раз "наехал" камерой на интересующие его эпизоды. В первый раз, когда вместе с пожарными в специальном снаряжении в дом пытаются войти двое неизвестных, отделившихся из толпы зевак - местных жителей. Брандспойты бьют в окна и на крышу, но помещение сильно задымлено. Сначала пожарные вынесли "генерала" - полуобгоревший труп, положили его рядом с машиной "скорой помощи". Эти неизвестные бросились к нему, помогают накрыть простынею. Один из них в этот момент снимает фотоаппаратом типа "мыльница". Есть крупный план, можно идентифицировать личности. Затем пожарные вытаскивают второй труп, как пояснил Сыч, из-под лестницы. Врач "скорой" склоняется над ним, кажется, смотрит глаза - мертв... Укладывают на носилки и тоже накрывают. В это время из толпы появляются уже трое" приближаются к телу, один поднимает простыню, другой начинает проверять одежду на покойном. Их отгоняет водитель со "скорой", что-то резко говорит. Оператор все время держит "объекты" в кадре. Через минуту, воспользовавшись случаем, эти трое быстро поднимают тело и несут к машине "БМВ", стоящей на противоположной стороне улицы. Вдруг бросают, бегут, садятся в машину и уезжают. В кадре возникают два работника милиции. Тело уносят обратно к "скорой"...

- Это некто Догаев, - сказал Сыч. - В восемьдесят третьем осужден на двенадцать лет за разбойное нападение в Грозном. Наказание отбывал в Инте, освобожден при странных обстоятельствах: будто бы по болезни, инвалид первой группы.

- Хороший инвалид, - буркнул генерал.

- При нем найдено водительское удостоверение на другое имя и пистолет Стечкина с сорока патронами...

- Куда поехали эти трое?

- На Авиамоторную, - Сыч стал перематывать пленку. - Остались там в квартире. А оттуда на Ленинградский проспект поехал другой человек, гражданин Турции Мараш. Личность установлена. Примерно через час в эту же квартиру на Ленинградском вместе с вещами перебрался и Кархан. Квартира хорошо охраняется, имеет радиозавесу от прослушивания.

- Штаб у них там?

- Пытаемся установить... Скорее всего, конспиративная. А эти трое через полтора часа на том же "БМВ" поехали на работу. Трикотажная фабрика по улице Вятской, принадлежит российско-турецкой фирме "Гюльчатай". На проходной предъявили пропуска...

- Куда увезли мое тело? - спросил генерал.

- В морг нашей клинической больницы... А твоего спасателя отправили в морг одинцовской больницы. Так вот сегодня после обеда труп исчез при невыясненных обстоятельствах.

- Если он исчезал из лагерей Инты, то из какого-то Одинцова... - Дед Мазай не мог впрямую спросить о дочери, а Сыч пока отмалчивался о ней, и чем дольше, тем безысходное казалась ситуация.

- На мой взгляд, Кархан поверил в твою "гибель", - заключил Сыч. - Завтра подкрепим версию сообщением в газетах, потом похороны...

- Предлагаешь ждать мне до похорон? Коля, я ведь отец!.. А есть еще мать! Можешь представить ее состояние? Тут еще похороны... Все равно действует на нервы! Я сижу взаперти, без документов. Где мои документы?

- Руководство против новой фамилии. Слишком звучная, заметная, привлечет внимание...

- Но это моя настоящая фамилия! Что значит против?!