Удар 'Молнии'

- Это не духи, - прокомментировал Глеб. - Вернее, духи, да другие, скажем так, официальные. Душман, он и в нашей конторе душман. Эх!.. И на людях нет нам покоя!

Через километр он начал притормаживать, вглядываясь вперед - дорожное полотно медленно сужалось, и было полное ощущение, будто сильная рука неотвратимо сжимает горло...

4

От первой встречи, назначенной Миротворцем в своей штаб-квартире, дед Мазай отказался, поскольку вовремя выяснил, что никакой обещанной конспирацией там и не пахнет, а напротив, готовится своеобразное заслушивание генерала на сборище единомышленников. Во второй раз, спустя четыре дня, он осознал, с кем имеет дело, и теперь клялся, что не повторит прошлой ошибки и беседа будет строго конфиденциальной. Дед Мазай предусмотрительно выслал разведку и убедился, что Миротворец выехал на встречу только с шофером-телохранителем.

Это был третий человек, усиленно ищущий с ним общего языка. Завлаб непотопляемый, невероятно жизнестойкий в политике человек с бегающими, испуганными навечно глазами, - после встречи с генералом невероятно оскорбился, нашел себе соратников в лице Мерседеса с Участковым и, по сути, развязал войну в Чечне. Могущественный, влиятельный "царедворец" Комендант, пытаясь поправить положение, тоже пошел на контакт с генералом и теоретически все сделал верно, однако не сумел выстоять перед натиском своих противников, обрек полицейскую операцию на поражение и в результате застрелился, хотя в официальном сообщении говорилось, что умер от инсульта. Вообще-то за его смертью стояла некая тайна, раскроют которую, возможно, лишь потомки лет эдак через пятьдесят. Как бы там ни было, Комендант имел чистые помыслы государственника и волю русского офицера.

И вот теперь Миротворец, человек тоже в прошлом военный, после Приднестровья широко известный как национальный герой. Для солдатских матерей, впрочем, как и для воюющего населения Чечни, он как бы повторил свой подвиг, заключив мирные соглашения, развел враждующие стороны, худо-бедно остановил бойню, и теперь "генсеку" с командой его бы на руках носить! А Миротворца вдруг вышибли из государственного аппарата буквально на улицу, так что он, уже привыкший к правительственным кабинетам и собственному аппарату, вынужден был снимать в гостинице два номера под штаб-квартиру, где в окружении единомышленников приходил в себя и старался проанализировать обстановку и свое положение.

Похоже, вспомнил о том, как все начиналось в Чечне, получил информацию о "Молнии" и теперь искал контакта с ее бывшим командиром. Дед Мазай мог бы махнуть на Миротворца рукой - они не были знакомы и генерал никогда серьезно к нему не относился, - но смущало одно странное совпадение: отрешение Миротворца от власти произошло чуть ли не в тот же день, когда спецподразделение неожиданно передали в МВД, а командира вторично отправили на пенсию. Точнее, вывели за штат. Но это уже роли не играло.

Генерал улавливал какую-то глубинную таинственную связь между этими обстоятельствами. Не трогали же "Молнию", пока шла война, никому и в голову не приходило переподчинить ее, ведь отлично знали, что МВД для офицеров - вариант неприемлемый, что они немедленно подадут рапорта на увольнение и в результате - полная ликвидация спецподразделения.

Дед Мазай сам назначил место встречи - В Кузьминском лесопарке, на берегу пруда, куда заранее выслал своего человека, чтобы избежать всяких неожиданностей, и еще прихватил с собой удочку для зимней рыбалки - пенсионеру положено...

Лунку он не сверлил - хватало чужих, старых: весенний лед напоминал решето. Миротворец не знал генерала в лицо, зато сам в пору своего взлета не исчезал с экрана, и, воспользовавшись этим, дед Мазай минут пять наблюдал за ним, скорчившись над лункой, прежде чем выставить знак - пластиковый пакет с заранее условленной рекламой. Бывший национальный герой, примитивно маскируясь солнечными очками и легкомысленной кепкой, бродил между рыбаков, редко сидящих на льду, и часто попадал ногой в раскисшие от тепла снежные ямы и лунки. Должно быть, промочил ноги...

Заметив знак, Миротворец сразу же подошел к генералу, потоптался и наконец примостился на льду, подстелив пакет с рекламой.

- Что бы и вам не взять удочку? - сказал дед Мазай. - Глядишь, и напрасно бы не пропало время.

Миротворец заготовил начало разговора, однако ироничный тон серьезного и полутаинственного генерала Барклая-де-Толли, командира самого "крутого" спецназа несколько смутил его и потому вызвал неудовольствие. Дед Мазай уловил это и решил додавить бывшего национального героя - иначе правды от него не услышишь...

- А что? Мы же на пенсии оба. Пенсионерам сам Бог велел с удочкой на берегу... Или вы пишете мемуары? Тоже дело полезное, и дает хороший приварок, особенно когда личность известная.

- Я не пишу мемуаров, - прогудел он оскорбленно и жестко.