Удалённый аккаунт

Слезы упали мне на колени, а следы их смешались с идентичными каплями дождя. Все ушло — я на обочине жизни совсем одна, в таком большом мире нет одного единственного маленького человека. Я зажмурилась так, что во тьме полетели звездочки, падая в черную дыру, а когда подняла голову, то с неба уже тихо падал снег.

Я не хотела ночевать в своей квартире, и предпочла пойти к Арине. Свет в ее окнах горел, и у меня было четыре варианта причин этого: лучший — Арина инсценировала свою смерть и живет в старой квартире (глупо, но хотелось бы в это верить), вероятный — квартиру вскрыли местные наркоманы и устроили притон, нейтральный — опека уже распределила жилплощадь кому-то другому, худший — по какой-то причине жильем завладела ее мать.

Мое сердце замирало, пока я ехала в лифте, мне было страшно. Некоторое время я стояла у двери, не решаясь вставить ключ, хотя никакого смысла в этом не было — очевидно, что замок давно сменили. Причем грубо — предыдущий будто вырвали. Мои попытки провернуть ключ не остались незамеченными: из-за тонкой двери я услышала пьяные голоса, нецензурно вопрошающие у черт знает кого о происходящем. Я отпрянула от двери, сделала шаг назад, но оступилась и, подвернув правую ногу, упав на холодный бетон. Песчинки и грязь прилипли к моим ладоням. За дверью началась возня, заскрежетал дешевый замок. А я, будто с места непредумышленного преступления, позорно, беспорядочно отталкиваясь от пола всеми конечностями, сначала несколько раз нажала на кнопку лифта, но тот был на другом этаже, поэтому бросилась на лестницу. До первого этажа я даже не замечала боли в поврежденной ноге. Мне трудно объяснить свое поведение, но уже на улице я аккуратно вдоль стены, держась за нее так, будто шла по краю обрыва, добралась до угла и только тогда смогла выдохнуть. Позорно изгнанная из места, которое могла считать своим домом, я в обход отправилась в квартиру, числившейся за мной.

Мой подъезд выглядел не лучше: стены впитали запах мочи, от угла к углу человеческой, а у некоторых дверей кошачьей. Звукоизоляцию не устанавливали, поэтому эхом доносились детский плач, музыка, состоящая из басов и иногда голоса, повторяющего одно слово, и смеха, похожего на рев. Исписанный лифт поднял меня на пятый этаж. От двери кто-то оторвал одну цифру: теперь между 54 и 56 квартирами затесалась 5. Во мне родился страх, что ключ не подойдет и мне будет некуда идти, но замок поддался, и я сделала шаг в пустую однушку. Я никогда там не жила, поэтому ни мебели, ни вещей, ни даже штор в нее не покупала. Из-за идентичной планировки всех квартир в комплексе, мне стало казаться, что моя квартира — это худшая версия Арининой, уродливый первый блин — тот, что комом. Свет не загорелся — его отключили, хотя я исправно оплачивала все коммунальные счета.

Я прошла на кухню, стараясь не касаться стен. Раковина, какие можно встретить только в “Светлом будущем” и деревенском доме, висела в углу, а ее трубы, как корни, уходили куда-то под линолеум. В туалете унитаз и душевой поддон также ютились по углам. Бездушная жилплощадь.

Я, наверное, могла бы остаться в ней, использовать рюкзак вместо подушки, но мой взгляд скользнул по оконной раме и остановился на овальном тельце насекомого. Находясь в оцепенении, я одними глазами проследовала вверх по стене и обнаружила всю семью нового жильца: тараканьи папы, мамы и прочие родственники, вероятно, тоже не ожидали встречи. Я судорожно вдохнула воздух, у меня затряслись все конечности и, подобно пластиковой кукле из 90-х, я на прямых ногах неспешно прошла к двери, подняла свои вещи, отряхнула и вышла прочь. Теперь это не моя квартира.

Часом позже, когда я проплакалась от испуга и ушла на добрые три километра от ЖК, я все же задумалась о ночлеге. Планы “А” и “Б” исчерпаны, и в надвигающейся ночи я сидела на детской площадке. Вариант поехать к опекунам даже не рассматривала — они достаточно натерпелись моих вечных проблем. Я могла бы позволить себе остановиться в отеле или, на худой конец, мотеле, но в последнем могли проживать другие тараканьи родственники. На отель денег хватило бы с трудом. И я решила снова зайти в детский дом на случай, если охранница не сменилась или Тамара Федоровна еще не ушла, и кто-то из них надо мной сжалится.

Всю дорогу я испытывала стыд из-за собственной беспомощности. Я ничего не могу. И не хочу.

Когда я постучала, охранница приоткрыла дверь, взглянула на меня и тут же ее захлопнула.

— Говори так, — она крикнула громче, чем следовало, — чего вернулась?

— Извините, а Тамара Федоровна уже ушла?

— А что ты хочешь?

— Моя… — я запнулась, осознавая глупость того, что собиралась сказать, — моя квартира кишит тараканами, могу я остаться здесь на одну ночь?

Все затихло, но через полминуты дверь снова открылась. Женщина с усталым лицом отступила и пропустила меня внутрь.

— Как тебя зовут?

— Акылай.

— Ирина Андревна, — мы обменялись кивками, — садись пока со мной, скоро Тамара Федоровна приедет.

— Вернется? Так поздно?