Удача любит смелых

— Я хер знает как и чем, но зажгите костры. Мы должны видеть хоть сколько-нибудь дальше своего носа! Им на темноту похер, но не нам! Нужно создать защитный периметр из костров! — немного вернув самообладание, начал раздавать приказы. — Нам главное продержатся до того, как придёт стая. Дальше можно будет стравить их между собой и улизнуть, — озвученный план целиком и полностью звучал утопически, однако другого ни у кого из нас не было.

Стоило только Быку зажечь первый костёр, как из тьмы вылетело нечто. Нет, не так. Нечто. Которое не поддаётся ни одному логическому описанию. При первом же взгляде на эту тварь стало понятно, что она — смесок той, что мы завалили, с чем-то невообразимо жутким, что изначально не имело человеческую природу.

— Но... это... невозможно... — удивился собственной догадке, что чуть не стоило мне жизни.

Стремительный рывок когтями вперёд, одновременно оттормаживаясь когтями на крыльях и самими крыльями. Перепончатые, с кучей слабых мест, хрящей и сочленений, но жутко прочные.

Активирую дар и начинаю бежать навстречу. Мир вокруг нас двоих замедлился, но не мы сами. Уже жалею о том, что рядом со мной в данный момент нет Ведьмака — разжигает один из костров где-то сбоку.

Подныриваю под когти твари и запоздало понимаю: мне нечем атаковать её в ответ. Вынимать «огрызок» из-за спины слишком долго. Уворачиваюсь кувырком от очередной атаки.

Тварь заламывает крутой вираж. Проходят считаные секунды, но вот она уже обнимает меня своими крыльями с когтями и стремится перегрызть мне шею.

Только автомат в моих руках не даёт этого сделать, держа тщедушную тушу с пастью на тонкой, но недостаточно длинной шее, на расстоянии.

Откатываю способность, вдавливая спусковой крючок и лишь крепче прижимаясь к твари, заламывая ту под себя. Пули сорок пятого калибра не сказать, чтобы ощутимо ударили по твари, но позволили мне проделать всё это.

В полёте к земле не прекращал стрелять, ощущая, как когти на крыльях заражённого впиваются мне в плоть. Сквозь толщу подсумков, камуфляжной куртки, бронежилета, просто сминая все слои защиты, как бумагу, и вдавливая их внутрь моего тела.

В автомате закончились патроны, а мы всё продолжали и продолжали лететь к земле. Тварь сильнее прижала меня к себе, буквально протыкая своё изрядно продырявленное тело автоматом.

В тот момент, когда мутанту остаётся только сомкнуть челюсти на моей шее, происходит долгожданное свидание с землёй. Слышу треск костей, как мутанта, так и собственных, но главное! Шея его переламывается, и голова лопается от удара об землю.

Сначала захотелось заорать: «Я жив, а значит, всё было не зря!», но потом пришла боль. Острая, словно ты — хрупкая ваза, разбитая на тысячи осколков, которая при попытке склеить её только наносит больший вред. Разрывающая изнутри, как будто костям тесно и они рвут твою плоть по кусочкам. И такая же умиротворяющая, ибо если ты чувствуешь боль, значит ты живой, а значит это и вправду было не зря.

***

Моё пришествие в сознание началось с ощущения дикой головной боли. Попытка открыть глаза лишь усилила её. В какой-то момент сквозь веки начал просачиваться свет, который резал больнее рвущих когтей той твари.

Немного свыкнувшись с этими ощущениями, предпринял вторую попытку посмотреть на мир. Поступив в этот раз немного умнее и осторожнее, открыл сначала один глаз, потом, когда тот привык к свету окончательно, и второй.

Положение моей головы позволяло мне окинуть взглядом не больше полуметра потолка с больничной лампой, вделанной сразу в поверхность. Попробовал пошевелить ей, но почувствовал жёсткий фиксатор, а потом услышал хруст позвонков.

Со временем головная боль не исчезла совсем, но превратилась в гул на фоне, и я смог прислушаться к остальным ощущениям. Честно сказать, лучше бы этого не делал. Всё болело, ныло, зудело и жутко затекло.

Причём тело оказалось точно так же сковано фиксаторами. Осознав всю безвыходность своего положения, завыл в полный голос. Но вместо протяжного «Ву-у-у-у!» услышал только сдавленное хрипение, а в горле запершило так, что пришлось полностью перейти на дыхание носом, чтобы не разодрать себе глотку окончательно.

Все средства коммуникации, кроме зрительного контакта, оказались в момент недоступны. Настолько беспомощным я себя не чувствовал, даже когда осознал, куда именно попал.

«Рот топтал этих рейдов, сука! И рейдеров, и мутантов — всех рот топтал!», — из глотки вырвался сипучий кашель, а из глаз потекли слёзы. Осознание того, что моё состояние не более, чем временная трудность, и Улей всё выправит, ни капли не помогало.

Я чувствовал себя в тот момент максимально одиноким и разбитым. В голову одна за другой полезли нехорошие мысли, вишенкой на торте которых стала мысль о том, что когда у меня начнётся «трясучка» — меня просто разберут на детали, а те продадут внешникам подороже, надо же будет хоть как-то отбить затраченные на меня ресурсы.

Но всё же я был максимально истощён и слаб, а потому скоро провалился в сон.

***