Удача

Новый мир встретил нас весной. Мы решили подчеркнуть свою уединённость полным отсутствием людей. Нужное жильё подворачивалось, стоило только поискать. В этот раз искать не пришлось. Мы сразу увидели вокруг расцветающий, несколько заброшенный сад. После обследования территории мы убедились, что на краю сада стоит небольшой, старенький домик, и в нём никто не живёт. На втором этаже, на чердаке под треугольной крышей можно было устроить спальню, постелить матрас на тёплый деревянный пол. Я могла представить, как буду просыпаться там, и солнечный свет будет золотить его короткие волосы.

Он занялся подточенной жучками хлипкой лесенкой, которая просто приставлялась к квадратному лазу наверх. Сказал, что не хочет беспокоиться о моей безопасности. Он пошёл на разведку по саду, подбирая подходящую древесину или на худой конец живое дерево.

Я выносила на крылечко найденное в доме тряпьё, отбирала, что пригодится, а что лучше сразу выкинуть. Занятие затянуло меня. Дом становился всё уютнее, походя я протирала ненужной ветошью оконца и полки, убирала паутину, сметала грязь с пола. Он пилил у крылечка. Он явно намеревался сделать что-то посерьёзнее приставной лестницы. Я знала, почему – он обожал слушать, как я решила привести на свет второго волчонка, но не сомневался, что чудесное ощущение не посетит меня в доме, в котором лучше иметь две свободные руки для подъёма в спальню.

Я улыбалась. Он вскинул ледяные глаза и улыбнулся в ответ. Я собрала ветошь в охапку и унесла в маленький высохший досера сарайчик, пригодится для розжига. Отпустила ведёрко в колодец, донце звонко ударило по чёрной воде. Из колодца дохнуло холодом. Звук донёсся как-то странно, словно я сама была в воде. Я растерянно оглянулась, забывая о ведре.

Он стоял передо мной. Вотан. Я попятилась, наткнулась на что-то, оно не отодвигалось. Он протянул руку к моему подбородку, неостановимо нагнулся к моему лицу. Моя голова запрокинулась назад, его рука сжалась на затылке, а губы на моих губах. Мои глаза распахнул шок. Фенрир застыл с пилой, как вкопанный. Поражённый, стремительно бледнеющий.

– Как ты смеешь! – Фенрир прорычал, как раненый зверь.

Вотан спокойно посмотрел на его перекошенное лицо.

Я не понимала, почему он не набросился на другого сразу – прикосновение ко мне в глазах Фенрира уже приравнивалось к смертному греху… потом я поняла – Вотан держал меня за запястья. Фенрир не нападал, потому что боялся навредить мне.

– Почему нет? – голос Вотана был холодным, как вечная мерзлота. Мне в моём ужасе показалось, что ярость Фенрира его забавляет.

– Она моя!

– Сестра?

Силы небесные…

Я ничего не могла с собой поделать, мне было страшно, и я не знала имени бога, который мог бы помочь мне. Он издевался над Фенриром, а Фенрир принимал его слова за чистую монету… он был искренним всегда… мерил всех своим мерилом…

– Она моя женщина, – процедил Фенрир. Я видела, как гнев застилает ему глаза. Он не сможет сдержаться, он нападёт. Я не могла освободиться – руки сжимались на моих запястьях, не причиняя боли, но твёрдо. Он не собирался отпускать меня, водил подушечками больших пальцев по тому месту, куда обычно наносят капельку духов.

– … мать моих волчат.

Он – Вотан – он знал про наших волчат. На его лице не дрогнул ни мускул. Мы выкинули его из головы, а он следил за нами…

– Вы женаты?

– Мы не верим в бога людей!

– А в законы?

Ярость каким-то образом переродилась в Фенрире. Перед ним открылось, что в глазах простых фоновых людей, до которых нам не было дела, у него нет прав на меня. Мысль его поразила. Да, нас было двое, и мы были одни. Нам некому и нечего было доказывать. Но вдруг появился третий… это всё была игра, конечно, лишь игра! Вотан прекрасно понимал, что целует чужую женщину… но Фенрир, Фенрир принимал его слова без задней мысли!

Вотан исчез. Неужели боль Фенрира доставляла ему удовольствие?

Фенрир выпустил ржавую пилу. Он не хотел оставаться. Всё моё существо дрожало. Я чувствовала себя изменницей. Но ведь я не была виновата, разве нет?

Я подошла к нему на дрожащих ногах и приникла к груди. Мой родной.

Вокруг были стекло и бетон. Мне пока не представилось возможности, как следует осмотреться на новом месте. Здесь был поздний вечер. Фенрир нашёл квартиру и сразу направился в спальню.

Он лежал на мне, нависнув над лицом. Придирчиво обнюхивал, рассматривал и целовал губы. Они хранили посторонний запах, и сколько он не целовал меня, не мог от него избавиться окончательно, его нюх всё равно улавливал что-то, недоступное другим. Ему ничего не оставалось, кроме как привыкнуть. Его губы дарили мне блаженство, я так любила его губы… если бы только он мог насладиться ночью вместе со мной.

Мне было жаль его. Этот неуловимый запах мучил его. Я погладила его по щеке, он поймал мою руку, прижал запястьем к носу и тихонько и страдальчески завыл. Моё сердце сжалось от боли. Он покрывал запястья поцелуями, прерываясь лишь чтобы потереться о них щекой.

Он не взял меня с собой, ушёл за продуктами один. Я не стала спорить. Его покой важнее моего любопытства.