Начав свой рассказ не с людей, а с дома, я уже должен быть последователен и рассказать вам, что это был за дом; а он был дом страшный – и страшный во многих отношениях. Он был каменный, трехэтажный и с тремя дворами, уходившими один за другой внутрь, и обстроенный со всех сторон ровными трехэтажными корпусами. Вид его был мрачный, серый, почти тюремный. Впечатление, производимое им, было самое тягостное. Дом этот составлял часть приданого моей тетки, когда она выходила замуж за своего не совсем далекого родственника, очень много обещавшего в свое время, блестящего светского молодого человека, который, впрочем, кончил тем, что необыкновенно проворно спустил все незначительное свое и значительное женино состояние и протянул руки к остаткам ее приданого, то есть к этому дому. Такое поползновение муж моей тетки обнаружил в Париже, где супруги в то время жили и где Анна Львовна думала, что она блистает красотою и может удивить ею весь свет – если бы только на глазах у этого света не мелькала какая-то дама полусвета, с которой борьба была неудобна, да и невозможна, потому что роскошь сей последней была до того баснословна, что самые солидные дамы интересовались: откуда все это берется у этой куртизанки? Интересовалась, вероятно, этим и моя тетушка Анна Львовна и получила от своего мужа в ответ, что завидное положение проходимки зависит от щедрости какого-то разбогатевшего в индийской компании англичанина; но вскоре оказалось, что все это вздор и что богач-англичанин был не кто иной, как сам супруг моей тетушки, самым неосмотрительным образом распорядившийся ее состоянием в пользу этой темной звезды. Увлечение его зашло так далеко, что у них не осталось ничего, кроме петербургского дома, о котором я говорю. Узнав об этом, тетка Анна Павловна побесновалась, порыдала, а потом взялась за ум и проявила не только большую силу характера, но даже и порядочную долю жестокосердия: она уничтожила формальным порядком свои доверенности на имя мужа – и, бросив его в Париже на жертву кредиторам, укатила назад в Россию и поселилась в своем доме. Дом этот давал изрядный доход, так что тетка могла без нужды жить этими средствами и воспитывать сына Вольдемара, или, по-домашнему, Додю.
Н. С. Лесков «Павлин»
Бабушка Варвара Никаноровна *** из самого незнатного ***: она была «мелкая ***», по фамилии Честунова. Бабушка отнюдь не *** своего скромного ***, напротив, даже любила ***, что она у своего *** с матерью в *** индюшек стерегла, но при этом всегда ***, что «*** род ее был хоть тихенький, но *** и фамилия Честуновы им не даром досталась, а приросла от народного прозвания».
*** княгини Варвары Никаноровны был очень честный ***, убогие *** которого примыкали к межам князя Льва Яковлевича. *** бабушкина была очень добрая *** и *** хозяйка, прославившаяся необыкновенным *** делать *** зефирки, до которых жена князя Льва Яковлевича была *** охотница. На этом княгиня и бедная *** заинтересовались друг другом и, *** в церкви, познакомились, а потом, благодаря *** скуке, скоро сошлись и, наконец, *** подружились.
Лесков Н. С. «Захудалый род»
Бабушка Варвара Никаноровна происходила из самого незнатного рода: она была «мелкая дворянка», по фамилии Честунова. Бабушка отнюдь не скрывала своего скромного происхождения, напротив, даже любила говорить, что она у своего отца с матерью в детстве индюшек стерегла, но при этом всегда объясняла, что «скромный род ее был хоть тихенький, но честный и фамилия Честуновы им не даром досталась, а приросла от народного прозвания».
Отец княгини Варвары Никаноровны был очень честный помещик, убогие поля которого примыкали к межам князя Льва Яковлевича. Мать бабушкина была очень добрая женщина и большая хозяйка, прославившаяся необыкновенным уменьем делать яблочные зефирки, до которых жена князя Льва Яковлевича была страстная охотница. На этом княгиня и бедная дворянка заинтересовались друг другом и, встретясь в церкви, познакомились, а потом, благодаря деревенской скуке, скоро сошлись и, наконец, нежно подружились.
Н. С. Лесков «Захудалый род»
Жили на *** роза и жаба. *** куст, на котором *** роза, *** в небольшом полукруглом *** перед деревенским ***. Цветник был очень ***; сорные *** густо *** по старым, *** в землю *** и по ***, которых уже давно никто не *** и не *** песком. Деревянная *** с колышками, *** в виде четы-
рехгранных пик, когда-то *** зеленой *** краской, теперь совсем ***, рассохлась и ***; пики *** для игры в солдаты *** мальчики и, чтобы отбиваться от *** барбоса с *** прочих собак, подходившие к дому мужики.