Читаем Учимся читать быстро полностью

Это была его *** – носить на голове *** с водою. В прошлом *** Борька *** матросом на советском *** в Палестину и Египет. Его ***, как прямо держатся там ***, особенно женщины: каждая по *** похожа на финиковую пальму. Он ***, соображал – и нашел ***. Из *** и речек *** носят в *** воду на голове; и вообще все *** там носят *** на голове. При этом *** спины должны напрягаться, *** вынуждено держаться *** прямо; от постоянного *** *** мускулы крепнут и *** без усилия держать *** в выпрямленном положении. Потом, в Ленинграде, Борька *** внимание, как прямо держатся всегда разносчики, – не только, когда *** у них на голове, а даже когда просто *** у своего лотка. Разносчика и без лотка сразу можно *** по тому, как он прямо ***, – и прямотою естественною, а не искусственною *** *** «выправкою». Бессмысленно было в *** семьях твердить детям: «tenez vous droits» («держитесь прямо!» франц.). Нужно с *** приучать детей носить на *** необременительные для черепа ***. Тогда прямота *** сама собою. А важна она не только для ***. Людям умственного труда она ***, чтоб не *** легкие.

...

В. В. Вересаев «Исанка»

Это была его идея – носить на голове кувшины с водою. В прошлом году Борька ездил матросом на советском пароходе в Палестину и Египет. Его поразило, как прямо держатся там арабы, особенно женщины: каждая по стройности похожа на финиковую пальму. Он приглядывался, соображал – и нашел причину. Из колодцев и речек женщины носят в кувшинах воду на голове; и вообще все тяжести там носят больше на голове. При этом мускулы спины должны напрягаться, тело вынуждено держаться совершенно прямо; от постоянного упражнения соответственные мускулы крепнут и привыкают без усилия держать туловище в выпрямленном положении. Потом, в Ленинграде, Борька обратил внимание, как прямо держатся всегда разносчики, – не только, когда лоток у них на голове, а даже когда просто стоят у своего лотка. Разносчика и без лотка сразу можно узнать по тому, как он прямо держится, – и прямотою естественною, а не искусственною старою солдатскою «выправкою». Бессмысленно было в светских семьях твердить детям: «tenez vous droits» («держитесь прямо!» франц.). Нужно с детства приучать детей носить на голове необременительные для черепа тяжести. Тогда прямота придет сама собою. А важна она не только для красоты. Людям умственного труда она необходима, чтоб не скомкивались легкие.

...

В. В. Вересаев «Исанка»

Феодосья Ивановна *** в комнату с письмом в ***, с *** на носу и, *** напротив Алексея Алексеевича, ***:

– Павел Петрович мне ***…

– Какой Павел Петрович, ***?

– Да ты что, Алексис, батюшка мой? Павел Петрович Федяшев, секунд-майор… Так он *** разные ***, а вот для тебя: «…Много у нас в Петербурге *** шуму *** граф Феникс, или, как его называют, – Калиостро. У княгини Волконской *** больной жемчуг; у генерала Бибикова увеличил *** в перстне на одиннадцать каратов и, кроме того, *** внутри его пузырек воздуха; Костичу, игроку, *** на пуншевой чаще знаменитую талию, и Костич на другой же день *** свыше ста тысяч; камерфрейлине Головиной *** из медальона тень ее покойного ***, и он с ней говорил и *** ее за руку, после чего бедная *** совсем с ума стронулась… Словом, всех чудес не ***… *** даже склонилась, чтобы призвать его во дворец, но тут *** препотешное ***: князь Потемкин воспылал *** страстью к *** графа Феникса, родом чешке, – сам я ее не видел, но, ***, – красотка. Потемкин *** графу много ***, и ковров, и ***; увидав же, что деньгами от него не ***, – замыслил красавицу *** у себя на балу. Но в этот же день *** Феникс вместе с *** скрылся из Петербурга в неизвестном ***, и *** их понапрасну по сей день ***…

...

А. Н. Толстой «Граф Калиостро»

Феодосья Ивановна вернулась в комнату с письмом в руке, с очками на носу и, усевшись напротив Алексея Алексеевича, сказала:

– Павел Петрович мне пишет…

– Какой Павел Петрович, тетушка?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки

Все жанры