Учение дона Хуана

Его я уже не различал. Глаза были, очевидно, открыты, потому что я видел вспышки света на красном фоне, точно я смотрел на свет сквозь сомкнутые веки. Затем опять включились мысли. Они вернулись бурным потоком картин: лица, пейзажи. Картины хаотически появлялись и исчезали. Это было похоже на стремительный сон, где картины с сумасшедшей скоростью перебивают друг друга. Затем поток мыслей начал убывать и вскоре исчез совсем. Осталось лишь чувство любви и счастья. Я не мог различить никаких очертаний или перепадов в освещении. Внезапно я был точно вытолкнут. Это было отчетливое ощущение, будто меня откуда-то подняли. И я был свободен, я двигался с невероятной легкостью и скоростью то ли по воде, то ли по воздуху. Я плавал, как угорь. Я извивался и крутился, и взмывал, и опускался как пожелаю. Я почувствовал, что подхвачен мощным холодным ветром, и начал скользить как перышко, качаясь вперед-назад, как маятник, вниз, и вниз, и вниз.

Суббота, 28 декабря 1963

Вчера я проснулся в конце дня. По словам дона Хуана, я беспробудно проспал почти двое суток. Голова была тяжелая. Я выпил воды, и мне стало нехорошо. Навалилась усталость, невероятная усталость, и после ужина я снова лег спать.

Сегодня я уже чувствовал себя полностью отдохнувшим и принялся обсуждать с доном Хуаном свой опыт. Полагая, что ему вновь потребуется подробный пересказ, я начал описывать свои впечатления, но он меня остановил и сказал, что в этом нет нужды. Он сказал, что в действительности я ничего такого не совершил и почти сразу заснул, потому и говорить не о чем.

– А как же с тем, что я пережил? Разве это совсем не важно?

– Нет. Если с дымком, то не важно. Со временем, когда ты научишься путешествовать, тогда и поговорим. Сначала ты должен научиться проникать внутрь вещей.

– Как это – «проникать внутрь вещей»?

– Ты что, забыл? Ты вошел в стену и прошел сквозь нее.

– А по-моему, в действительности я сошел с ума.

– Нет, ты не сошел с ума.

– А когда ты курил впервые, дон Хуан, с тобой происходило то же самое?

– Нет, у меня было по-другому. Мы с тобой разные.

– А что с тобой было?

Дон Хуан не ответил. Я задал этот вопрос другими словами. Но он сказал, что не помнит ни что испытывал, ни что делал при этом; это все равно что спрашивать у старого рыбака, что он чувствовал, когда в первый раз был на рыбной ловле. Он сказал, что дымок – это несравненный союзник, и тут я ему напомнил, что то же самое он говорил о Мескалито. Он возразил, что и тот и другой – несравненные союзники, но каждый по-своему.

– Мескалито – это защитник, потому что он говорит с тобой и показывает, что делать, – сказал он. – Мескалито учит, как правильно жить, его можно видеть, потому что он вне тебя. Напротив, дымок – это союзник. Он преобразует тебя и дает тебе силу, ничем при этом себя не обнаруживая. С ним не говорят. Но у тебя не остается сомнений, что он существует, потому что он убирает твое тело и делает тебя легким как воздух. Однако ты никогда не увидишь его. И все же он присутствует и дает тебе силу для осуществления, казалось бы, невозможных вещей, например убирая твое тело.

– Я в самом деле чувствовал, что тела больше нет.

– Так оно и было.

– Ты имеешь в виду, что у меня действительно не было тела?

– А ты сам что думаешь?

– Да откуда я знаю. Я могу сказать тебе только то, что я чувствовал.

– Вот так оно и есть в действительности: то, что ты чувствовал.

– Но каким видел меня ты, дон Хуан? В каком я был виде?

– Каким я тебя видел – это неважно. Это похоже на то, как ты ловил столб. Ты чувствовал, что столб не здесь, но все же ходил вокруг него, чтобы убедиться, что столб здесь. Но когда ты прыгнул на него, то вновь почувствовал, что в действительности его здесь нет.

– Но ты меня видел таким же, как сейчас?

– Нет, не таким, как сейчас.

– Ладно! Допустим. Но у меня ведь было мое тело, пусть я – лично я – его и не чувствовал?

– Нет! Проклятье! Не было у тебя такого тела, как сейчас!

– А что же тогда с ним было?

– Неужели не ясно! Его взял дымок.

– Но куда же оно девалось?

– Откуда, по-твоему, мне это знать, черт побери?

Бесполезны были все мои упорные попытки получить рациональное объяснение. Я сказал, что вовсе не желаю спорить и задавать дурацкие вопросы, но если я соглашусь с мыслью, что можно потерять свое тело, то я попросту потеряю рассудок.

Он сказал, что я как всегда преувеличиваю и что от дымка я не теряю и не потеряю ничего.

Вторник, 28 января 1964

Я спросил, что будет, если дать дымок кому-нибудь, кто захочет его попробовать. Он безапелляционно сказал, что дать дымок кому угодно – все равно что убить его, потому что у него не будет руководителя. Я попросил объяснить, что он имеет в виду. Он обронил, что я нахожусь здесь, живой и здоровый, только потому, что он меня вытащил, восстановив мое тело. Иначе мне бы никогда не вернуться.

– Как же ты все-таки восстановил мое тело?