Участковая, плутовка и девушка-генерал

На деревообрабатывающем предприятии, расположенном на северном выезде посёлка Нежданово и базировавшемся на огороженной территории бывшей усадьбы сельхозпредприятия, в самом пике происходила ночная погрузка, когда одному из усердных рабочих, украинскому переселенцу, пришла трагическая, ужасная новость, передававшая собой полнейшую утрату и временного жилья, и домового хозяйства, и всего наличного скарба, хотя и не слишком значительного, зато нажитого с титаническим, неимоверным трудом; понятно, что, при возникновении столь драматических обстоятельств, оставаться на рабочем месте не имело никакого здравого смысла – сокрушённый хозяин, растерянный и смятенный, стремительно помчался домой. К догоравшему строению, и хлипкому, и без того неказистому, а еще и изрядно «покоцанному» жарким огнём, удручённый квартиросъёмщик прибыл, когда вокруг вовсю уже орудовали пожарно-спасательные службы и когда от изрядно обгоревшего строения остался лишь почерневший остов, обугленный и дымившийся, по внешнему виду сравнявшийся с любой другой горелой развалиной; несостоявшийся хозяин (а он, естественно, со временем хотел его выкупить), ошарашенный и в полном отчаянье горестно разревевшийся, безвольно упал на оба колена, и начал остервенело стучать могучими кулаками, и безжалостно колотить ими в весеннюю, рыхлую землю; в нахлынувшем состоянии он сделался похожим на бессознательного, полоумного человека, нисколько не отдававшего рассудительного отчёта неосознанным, прискорбным телодвижениям. Однако полностью погружаться в себя и уходить в безотчётное состояние, выраженное полнейшей прострацией, давать ему было нельзя, о чём своевременно догадалась усовестившаяся молодая проказница; она подошла к нему едва не вплотную, медленно присела на корточки, а затем, деликатно положив маленькую, милую ладошку на сильное, большое плечо, голосом, полным безграничного сострадания и искренней нежности, виновато пролепетала:

– Извини, Петрович… но так получилось. Мы ничего другого, более верного, не придумали: от своевременных решений зависели наши, совсем ещё юные, жизни.

– Чьи? – озадачился Кузин, услышав знакомый голос и хорошо понимая, что ежечасным лишением домашнего крова и самых необходимых вещей он обязан не кому-то постороннему, ему неизвестному, а, единственное, недавней новой знакомой; впрочем, учтивый мужчина, воспитанный в лучших российских традициях, не стал впадать в маразматическую истерику и проявлять постыдные качества, гнусные и циничные, а только просто, хотя и несколько угрюмо спросил.

– Мою… и вон Влады, – выдержав секундную паузу, шестнадцатилетняя девушка, где-то на подсознательном уровне испытывавшая невероятные, просто ужасные, муки совести, кивнула запачканной причёской в левую сторону и указала на смазливую полицейскую, смущённо застывшую неподалёку и прочувствовавшую сейчас примерно нечто подобное. – Это именно на неё напало немыслимое полчище серых, отвратительных крыс, вначале готовых разодрать её на мелкие-мелкие «часточки», а потом немудрёно, примитивно, со зверским аппетитом, сожрать – пришлось вмешаться мне и, несмотря на то что она служит в «поганой ментовке», спасти удивительную красавицу от неминуемой, хотя и ничем не оправданной гибели.

– Странно, а как же твой федеральный розыск? – всё ещё не придя в себя, Павел почему-то, скорее всего на осторожном, неосознанном уровне, поинтересовался именно той самой, что называется, главной проблемой. – Почему она тебя на хватает?

Не являясь полнейшей дурой и непродуманной идиоткой, Шарагина давно уже поняла, что несовершеннолетняя девчушка, для достигнутых шестнадцати лет на редкость подкованная и слишком умелая, появилась в зоне чудовищных происшествий совсем не случайно; а потому, услышав в сдержанном говоре расстроенного хозяина сомнительные нотки, недоверчивые и настороженные, незамедлительно решила вмешаться. Исполняя задуманное, сообразительная полицейская подошла поближе и, снизив голос до заговорщицких интонаций, полушёпотом разъяснила:

– Мы обоюдовыгодно договорились о малой отсрочке, то есть, говоря иначе, с полноправным наступлением сегодняшнего утра́ она у нас, в поселке Нежданово, становится персоной «нон грата». Соответственно, сейчас молодой шалунье предоставляется некоторое свободное время, необходимое ей, для того чтобы своевременно, благополучно исчезнуть.

– Ладно, пожалуй, пусть будет так, – как и всегда, не больно-то хитроумный мужчина безоговорочно верил; единовременно, устыдившись слишком яркого проявления растроганных чувств, он утёр рукавом рабочей спецовки горючие слёзы, придал заплаканному лицу серьёзное выражение, а следующим движением, неприятно покряхтывая, натужно поднялся, – но, и правда, а что же здесь всё-таки приключилось?

– Пускай расскажет она! – напористая ловкачка той же секундой лихо перевела «красноречивые стрелки» как раз таки на того конкретного человека, представителя государственной власти, какой и должен был за случившееся несчастье достойно ответить.