Убить звезду

— Жена в номер не пускает, — заплетающимся языком жалобно сказал Митя, и голова его снова поникла.

— Влад, нельзя его тут оставлять.

Пока мы волокли Митю, я вспомнил, сколько таких вот бездыханных тел мне пришлось таскать на себе за годы существования «Кинотавра». И сколько страха я натерпелся, боясь, что кто-нибудь из гостей помрет с перепою или утонет. Богема!

Остаток ночи я проворочался без сна. Все казалось, что сейчас снова зазвонит телефон. И он действительно зазвонил — в шесть утра.

— Не спится тебе, — пробормотал я в трубку.

— Как продвигается наше дело?

— Никак. Нет у меня денег.

— Слушай, я начинаю терять терпение, — вымогатель говорил приглушенно, но угроза слышалась более чем отчетливо.

— Мне еще кого-нибудь замочить, чтобы ты зашевелился? Говорят, завтра твой голливудский гость собирается в горы?

Я вскочил. Откуда он знает, что Эрик Робертс попросил организовать для него прогулку? Кто сливает ему информацию?!

— Говорю же, я все время рядом, — почувствовав мое замешательство, самодовольно сообщил голос. — Так что будь посерьезнее.

Встречать Сильвию Кристель я поехал совершенно разбитый. Неля, сидящая на заднем сиденье, всю дорогу зудела: «Я слышала, эта Эммануэль после того, как у нее диагностировали рак горла, с транквилизаторов не слезает. Выглядит жутко».

Едва увидев Сильвию, я понял: Неля права. От легендарной Эммануэль не осталось и следа. Актриса шла с трудом, половину лица закрывали темные очки. Оказавшись в гостинице, Кристель сразу же закрылась у себя в номере. А я отправился в свой. Принял душ, переоделся. Меня ждали в Зимнем театре, где я вместе с Сонатой Ритвиновой и Митей Перфемовым должен был представлять фильм «Море. Корабль. Моряк». Показ был внеконкурсный, но народу в зал набилось много.

Стоим за кулисами, и тут Митя говорит:

— Я в туалет.

— Ты что, нам на сцену выходить! — пытаюсь остановить его я.

— Файф минут! — сказал Перфемов и исчез.

Слово он сдержал — явился точно через пять минут. Но уже в стельку пьяным.

— Соберись, Митя! — только и успел прошипеть я перед выходом к зрителям.

И вот мы с Ритвиновой шествуем к микрофонам, а сзади вдруг раздается страшный грохот — Перфемов падает. В зале смеются. А он встает на четвереньки и ползет за нами. Дополз, гавкнул и с трудом поднялся.

— Вот какие веселые артисты сегодня в этом зале, — пытаюсь выкрутиться я.

Соната берет микрофон, но не успевает сказать и двух слов о фильме, как Митя начинает орать:

— Ну что ты, б...дь, несешь! Что ты, проститутка, в кино понимаешь!

На сцену выскакивают два дюжих охранника и тащат сопротивляющегося Перфемова за кулисы.

— Где он? — спросил я у охраны, когда кошмар закончился.

— В номере. Так пьян, что до завтра не поднимется.

Но я всегда знал: нельзя недооценивать Митю. Тем же вечером Перфемов был первым, кого я увидел в «Звезде», ресторане на крыше «Жемчужины», где выступают лучшие стриптизерши из Москвы. Попасть в это место непросто даже гостям фестиваля — за столиками сидят сплошь знаменитости. Перфемов со своим лучшим другом Басыровым, Народный, Гвоздикова с Жариковым, Алика Смехова, Наташа Варлей, Саша Абдулов с Сашей Збруевым, а вот и ведущая нашей завтрашней церемонии открытия — Яна Докилева. Я с тревогой смотрел, как она переходит от столика к столику с бокалом мартини.

Яна талантливая, эффектная, умная. Но стоит ей выпить, как весь лоск слетает с нее в одно мгновенье. Вот и сейчас она, явно хорошо поддав, хотела общения. С каждым чокалась, смеялась. Когда подошла ко мне, я попросил шепотом:

— Яна, остановись. Ты помнишь, что завтра ведешь открытие?

— Марик, да я твое открытие с закрытыми глазами проведу! — Докилева плюхнулась на соседний стул и засмеялась собственной шутке. — Давай выпьем за самый лучший кинофестиваль на свете!

— Подожди минутку, мне позвонить надо, — я отошел в сторонку и отыскал в телефоне номер ее мужа Моисея Михина: «Моисей, Яна себя плохо чувствует, забери ее.

Она со мной в «Звезде».

Михин тихо выругался и пообещал прийти через пять минут.

Когда я вернулся к столу, вместо Докилевой там сидел Абдулов.

— Она разговаривает с Перфемовым. Слушай, Марк, у меня к тебе дело. Мне срочно нужно пять тысяч долларов. Алиса хочет пойти в казино, а я пустой.

Я налил себе в стакан морса, залпом выпил.

— Саша, я тебе один умный вещь скажу, только ты не обижайся. Что ты забыл рядом с этой кошмарной бабой?

— Баба как баба...

— Что ты со своей жизнью творишь? Я ведь знаю, ты до сих пор Алферову любишь.

Фото: ИТАР-ТАСС

Помнишь, как отмечали твое сорокалетие на «Кинотавре»? Когда вы с Ирой на белых конях выехали на арену цирка, у всего зала ком в горле стоял.

Абдулов опрокинул рюмку водки и твердо поставил ее на стол.

— Белый конь, юбилей... Марк, это было просто шоу.

— И потом, ночью, на берегу, когда Ира сидела, положив голову тебе на плечо, и плакала, а ты гладил ее по волосам — тоже шоу было? Я ведь вас видел!

Абдулов тряхнул головой, словно отгоняя воспоминания.

— Ладно, ты денег мне одолжишь или нет?

— Нет, Саша. Во-первых, ты до сих пор не вернул те, что занял в Вегасе. А во-вторых, у меня сейчас нет.