Убить пересмешника

– Джим, - сказала я, - мистер Андервуд нас видел.

– Это ничего. Аттикусу он не скажет, он просто напечатает про это в хронике в своей «Трибюн».

И Джим опять стал что-то объяснять Диллу - наверно, что до сих пор было самое интересное, а мне казалось, ничего такого и не было. Аттикус и мистер Джилмер не вели друг с другом долгих споров; мистер Джилмер как будто даже нехотя выступал в роли обвинителя; свидетели отвечали послушно и почти не упирались. Но Аттикус когда-то сказал нам, что всякий юрист, который вздумает толковать на свой лад свидетельские показания, в конце концов получает от судьи Тейлора суровую отповедь. Аттикус хотел, чтоб я поняла: с виду судья Тейлор ленивый и сонный, но его не проведёшь, а это главное. Аттикус сказал - он хороший судья.

Скоро судья Тейлор вернулся и опять забрался в своё вертящееся кресло. Вытащил из жилетного кармана сигару и стал задумчиво её разглядывать. Я ткнула Дилла локтем в бок. Осмотрев сигару, судья свирепо куснул её.

– Мы иногда нарочно приходим на него смотреть, - объяснила я Диллу. - Теперь ему до вечера хватит. Ты только смотри.

Не подозревая, что за ним наблюдают с галереи, судья Тейлор ловко выдвинул губами откушенный кончик сигары… хлоп! - кончик сигары попал прямо в плевательницу, мы даже слышали, как «снаряд» плюхнулся в самую серёдку.

– Пари держу, если на меткость, так его никто не переплюнет, - пробормотал Дилл.

Обычно во время перерыва публика расходилась из зала, а сегодня никто с места не двинулся. Даже Бездельники остались, хотя им не удалось пристыдить людей помоложе, чтоб уступили место, и пришлось всё время стоять у стен. В общественную уборную мистер Гек Тейт, кажется, распорядился никого не пускать, кроме судейских.

Аттикус с мистером Джилмером вернулись, и судья Тейлор посмотрел на свои часы.

– Скоро четыре, - сказал он.

Загадочно и непонятно: часы на здании суда за это время должны были пробить два раза по меньшей мере, а я их ни разу не слыхала.

– Попробуем сегодня же и закончить? - спросил судья Тейлор. - Как ваше мнение, Аттикус?

– Пожалуй, можно и закончить, - сказал Аттикус.

– Сколько у вас свидетелей?

– Один.

– Что ж, послушаем его.

19

Томас Робинсон подошёл к свидетельскому месту и правой рукой приподнял левую. Он положил эту неживую руку на переплёт библии. Но едва он отнял правую руку, искалеченная левая соскользнула с библии и ударилась о стол секретаря. Том опять стал поднимать её, но судья Тейлор буркнул:

– И так хорошо, Том.

Том принёс присягу и занял место для свидетелей. Аттикус быстро-быстро стал его спрашивать, и вот что мы узнали: Тому двадцать пять лет, женат, трое детей; к суду привлекался: один раз был приговорён к месяцу тюрьмы за нарушение общественного порядка.

– Значит, было нарушение порядка, - сказал Аттикус. - В чём оно выразилось?

– Подрался с одним человеком, он хотел пырнуть меня ножом.

– И это ему удалось?

– Да, сэр, самую малость. Вы видите, я… - Том неловко повёл левым плечом.

– Вижу, - сказал Аттикус. - Осудили вас обоих?

– Да, сэр, и мне пришлось отбывать срок - штраф-то я не мог заплатить. А он за себя заплатил.

Дилл перегнулся через меня и спросил Джима, что же это Аттикус делает. Джим сказал - Аттикус показывает присяжным, что Тому скрывать нечего.

– Вы знакомы с Мэйеллой Вайолет Юэл? - спросил Аттикус.

– Да, сэр. Мне мимо них всякий день ходить на плантацию и обратно.

– На чью плантацию?

– Я собираю хлопок у мистера Линка Диза.

– Вы и в ноябре собирали хлопок?

– Нет, сэр, осенью и зимой я работаю у мистера Диза в саду. Я у него работаю круглый год. У него там и пекановые деревья и ещё много всякого дела.

– Вы сказали, что вам приходится каждый день ходить мимо дома Юэлов на работу и обратно. А другой дороги нет?

– Нет, сэр, другой я не знаю.

– Мисс Юэл когда-нибудь заговаривала с вами, Том?

– А как же, сэр. Я как иду мимо, всегда кланяюсь, а один раз она велела мне войти во двор и порубить гардароб.

– Когда она велела вам порубить этот… гардароб?

– Прошлый год, мистер Финч, по весне. Я почему помню, была самая пора окапывать хлопок, и у меня была при себе мотыга. Я говорю, у меня инструмента-то нет, одна мотыга, а она говорит - дам тебе топор. Дала она мне топор, я и порубил гардароб. Она тогда говорит: «Что ж, придётся дать тебе пятак, а?» А я говорю - нет, мэм, ничего мне не надо. И пошёл домой. Той весной это было, мистер Финч, больше года прошло.

– А ещё когда-нибудь вы туда заходили?

– Да, сэр.

– Когда?

– Да сколько раз.

Судья Тейлор потянулся было за молотком, но так его и не поднял. Ропот в зале стих сам собою.

– При каких обстоятельствах это было?

– Не пойму, сэр.

– Почему вы много раз заходили к ним во двор?

Лоб у Тома Робинсона разгладился.

– Она меня звала, сэр. Я мимо иду, а у неё всегда какая-никакая работа для меня, то дров наколоть, то лучины нащепать, то воды натаскать. Цветы эти красные, она их всякий день поливала…

– Вам платили за эти услуги?

– Нет, сэр, только в тот первый раз она хотела дать пятак. Так ведь я не для платы. Мистер-то Юэл, видать, ей не больно помогал, и ребятишки тоже, а лишние-то пятаки откуда ей взять.