Убить отступника

– Кто такие? – поинтересовался Голевский.

– Местные казаки. Фрол и Аристарх. Мои задушевные друзья. Их станица в трех верстах от Бело-яра. Сейчас я тебя им и представлю…

Дверь в избу открылась… Ворвался морозный пар, и, низко пригнувшись, вошли двое казаков и девушка. Казаки в папахах, в полушубках из овчины, в синих шароварах с красными лампасами. При саблях, при кинжалах и карабинах.

Первый казак – лет сорока, черноволосый, бородатый, с мохнатыми кустистыми бровями, сросшимися на переносице и строгим колючим взглядом, второй – моложе, лет тридцати, русоволосый с небольшой бородкой. Взгляд мягче и добрее, чем у первого. Гости сняли полушубки – под ними оказались темно-синие мундиры с эполетами. У первого на эполетах четыре звездочки – значит, подъесаул, у второго – с три (это сотник).

Девушка была одета в платье и полушубок. На голове – цветастая шаль Девушка была редкостной красоты. Природа-матушка точно выделила ее из сотни тысяч других сибирячек. На девушку действительно можно было заглядеться: васильковые большие глаза, длинные, густые ресницы, красиво изогнутые брови. Черные как воронье крыло волосы, заплетенные в тугие косы. Видно, лихая девушка, раз на плече охотничий карабин. Настоящая амазонка. Но, увидев человека другого круга, и притом симпатичного, с благородной осанкой, держащегося уверенно и достойно, воинственная сибирячка немного смутилась.

– Мир вашему дому, – сказал казак постарше.

– А, друзья! – бросился обниматься и целоваться с казаками Мухин. – Знакомься, Голевский. Подъесаул Фрол Рогожин.

Мичман указал на черноволосого казака.

– Потомок енисейского атамана, подьячего Максима Перфильева, что в далеком семнадцатом веке воевал с местными князьками. Фрол – с недавних пор родственник Боташева. Это его сестра была замужем за Боташевым. А это Аристарх, сотник. – Мухин кивнул в сторону светловолосого казака. – Он потомственный запорожский казак. Его деда Остапа записали в сибирские казаки за разорение пограничных польских земель. А это наша местная Ундина, сестра Фрола – Анна. А это, прошу любить и жаловать, Александр Голевский, мой друг, товарищ, гвардейский капитан, участник войны, герой!

– Ах, оставь сии хвалебные оды, Федор, зачем понапрасну смущать твоих гостей, а то и взаправду подумают, что я герой. У нас в России, коли на то пошло, все герои. Отчизна у нас героическая.

– Ладно, не скромничай, Александр, боевые награды и шпаги за храбрость не всем раздают.

Мичман предложил всем выпить за знакомство и чтобы согреться. Никто не отказался, даже казачка пригубила водки.

– Это у них воспитывается сын Боташева – Иван, – осведомил товарища Мухин.

– Вот как?! – обрадовался Голевский. – Замечательно! Я все собирался приехать в вашу станицу и познакомиться с родственниками Михаила, то есть с вами. Но искренне поверьте, подъесаул, времени пока на то не было. Князь и княгиня настоятельно попросили меня узнать об Иване.

Фрол улыбнулся. Погладил свою бородку.

– А что, хорошо поживает. Жив-здоров, кушает нормально, играет, растет. Моя мать с ним нянчится, а когда и Анюта.

– Я рад, что с мальчиком все в порядке. Постойте, – Голевский достал кошелек и извлек из него пачку купюр. – Вот, это деньги для Ванюшки. 300 рублей. Князь передал.

– Премного благодарны, – взял ассигнации растерянный Фрол.

Растерянными выглядели и Аристарх с Анною. Казаки не ожидали такого щедрого подарка от высокопоставленного и весьма дальнего родственника.

– Передайте ему нижайший поклон от нас и огромную благодарность. И заверьте, что с мальчиком будет все в порядке.

– Я передам. И еще одна радостная весть. Князь имеет виды на мальчика. Впоследствии он хочет забрать его к себе в Петербург. Вот похлопочет пред нашим государем императором и заберет. Непременно заберет. Я уверен в том.

Казаки снова удивились. Фрол с волнением произнес:

– Раз надо, значит надо. Там ему будет премного лучше.

– Так точно, – поддакнул Аристарх.

Александр Дмитриевич посматривал в сторону Анны, а казачка – в его.

«Хороша девица!» – отметил про себя гвардеец.

– Зинаида, приготовь покушать. У нас гости! – крикнул Мухин и добавил улыбаясь. – И выпить!

Вышла старуха-хозяйка, поворчала, принесла бутыль водки и пошла готовить.

Посидели. Поговорили. О казаках, о крае, о Боташеве. Фрол предполагает до сих пор, что Боташева убили люди разбойника Николы Дикого.

– Он это учинил, как не ему. Какой год за ним гоняемся – все без толку, никак не можем поймать. В том году двоих моих казаков убил. Они сопровождали в Енисейск одного золотопромышленника. А эти антихристы прознали как-то, подкараулили и напали из засады. Всех перекололи. Золото забрали и скрылись. Посему атаман Дикий – мой должник. Не успокоюсь, пока не изловлю эту тварь двуногую и не уничтожу.

– Сказывают, он со своими людьми скрывается в тайге, – подержал разговор Аристарх. – Там чуть ли не целый острог воздвигнут. И разбойников тьма-тьмущая. Но где это место находится, никто не знает. Пробовали некоторые смельчаки искать бандитское логово, да только все напрасно – сгинули без вести в лесной глухомани.