Убить куклу

Лера мельком глянула на крепкого рослого парня и изящную блондинку, утонувшую в объятиях кавалера, словно прикидывала, справятся ли они с готовящимися обрушиться на них с минуты на минуту неприятностями. Значит, Лера уверена, что кукле суждено разрушить их безоблачное счастье? Тогда стоит ли их подвергать такой опасности? А как же сама Лера? Она-то чем заслужила свалившиеся на нее беды? Тем, что детдомовка? Тем, что ее когда-то бросили на произвол судьбы, да и теперь она никому не нужна?

Лера почувствовала, как обида захлестывает ее. Неужели потому, что ей с рождения выпал несчастливый билет, она теперь будет мучиться всю оставшуюся жизнь? Нет уж! Не все же только ей тумаки от жизни получать. Вот пусть теперь и другие почувствуют, почем фунт лиха.

В детдоме, когда нужно было напасть на кого-нибудь, дети собирались в стаю. Лере тоже приходилось участвовать в подобных разборках, и по той же причине, по которой участвовали остальные: не все же им в битых ходить. Зализывая раны после кровопролитных драк, Лера мечтала о том времени, когда у нее появятся свои дети, и она воспитает их так, чтобы им не пришлось превращаться в малолетнее зверье, подчиняемое чувству стадности.

Однако можно ли детдомовцев, до которых никому не было никакого дела, судить за это? Именно не покидающее ни на минуту чувство озлобленности, обиды на родителей, взрослых и на свою судьбу толкало несчастных на безумные поступки. Лера теперь старалась не осуждать даже черствых воспитателей, которым, наверное, и на своих-то чад не хватало любви, потому они экономили чувства и относились к чужим детям равнодушно. Вот если бы они знали, что чем больше любви они раздадут вовне, тем больше ее получат сами, тогда бы не жадничали для бедных сирот.

Так в умных книжках пишут, потому Лера и знает об этом. Но верит ли? Нет! Тем более теперь, когда никакого «мы» уже не существует и целый мир как под микроскопом разглядывает ее малюсенькое «я», оставшееся наедине со всеми.

Детские годы позади, а она все еще пытается использовать те же правила выживания и разделить свои беды с другими, потому что нет у нее ничего другого за душой. Хотела бы поделиться хорошим, но где оно и наступит ли когда-нибудь? Так что не обессудьте, дорогие сограждане, выручите Леру чем сможете.

Лера рывком поднялась и поспешила затеряться в толпе прогуливающихся по набережной вдоль реки, оставив на скамье шарф, скрывающий под складками куклу. Лера почти бежала, боясь услышать вслед: «Девушка, вы свою куклу забыли!» И только выйдя из парка, она присела на край скамьи, пытаясь успокоить дыхание, остудить под легким ветром пылающее лицо. Так, наверное, чувствует себя вор, опасающийся разоблачения. Неужели она тоже воровка? Воровка чужого покоя, чужого счастья…

Вот и все. Отвязалась от плохого, оставила его в прошлом. Теперь можно и планы на будущее строить. Добраться бы только поскорее домой, да ноги от усталости еле плетутся. По дороге Лера заглянула в супермаркет, купила продукты. Бросила взгляд на красное вино: хорошо бы отметить победу. Какое же она важное дело провернула! Даже расцеловать себя хочется за это. Сама о себе не побеспокоишься — кто еще побеспокоится? Правильно — никто! Однако это не причина, чтобы винишком баловаться. Да и денег лишних нет на незапланированные траты.

Лера вернулась домой усталая, но весьма довольная собой. Зашла в комнату и принялась загружать крохотный старенький холодильник: небольшой кочан капусты, лук, немного картофеля, морковь и свекла — это для борща; овсянка самая дешевая — для утренней каши на воде, говорят, полезно очень; рис и изюм — на вечер; батон, кефир, а из фруктов она могла позволить себе только яблоки. Вот и все ее покупки — только самое необходимое.

Закрыв холодильник, Лера случайно глянула на полку и увидела сидящую на ней куклу. Перед глазами замелькали мушки, комната поплыла, растворяясь в небытии.

Глава 6

Лера старалась не делать трагедии из таинственного и пугающего своей необъяснимостью возвращения куклы, а потому попыталась убедить себя, что ничего особенного не произошло. Она чувствовала, что виновата перед Марусей, которую бросила на произвол судьбы. Но своенравная судьба поправила ее невольную ошибку, и Лера была ей благодарна — а что еще оставалось?

Неделя пролетела незаметно, так как Лера теперь бегом бежала на работу и с удовольствием там находилась, лишь бы не оставаться с Марусей наедине. У нее уже не было желания советоваться с куклой, так как страх, что та во зло употребит откровения Леры, пугал и заставлял быть постоянно начеку.

В следующий выходной она даже не помышляла о том, чтобы пойти прогуляться в парке, так как чувствовала, что Маруся воспримет подобную вольность как предательство. А уйти тайком вряд ли получится, так как Лера знала наверняка, что любой ее шаг станет известен Марусе. Неужели она стала настолько зависимой от куклы, что напрочь лишилась даже относительной свободы? Такое ощущение, что Леру снова дергают за веревочки, принуждая к нежелательным действиям. Словно она поменялась местами с куклой.