Убить эльфа

– А чего ты хотела? – дрогнула уголками губ Марша, ловко сортируя бумаги. – Ты самая знаменитая ведьма в столице. И единственная, ради возможности поздороваться с которой перебегают улицу. При встрече с прочими наоборот, отворачиваются или вовсе улепетывают. За исключением, само собой, Эрики. Но её-то непосвященные не числят настоящей ведьмой. Иди, я одна разберу завал. И не опаздывай к ужину. Я все помню, сегодня у твоей Киры день рождения.

Нора кивнула, сняла со спинки стула серо-голубой жакет. Поправила перед зеркалом платок. Настоящий, шелковый, забарьерный. Предмет зависти всех светских дам столицы. Он обнаружился недавно в одном из писем, ежедневно вываливаемых кипой на стол городской ведьмы. Это был обычный серый дешевый конверт без обратного адреса, брошенный отправителем в ящик, как утверждал дар ведьмы, в центре столицы. Марша вскрыла его без особого интереса: если нет адреса – наверняка донос. Их адъютант отправляла в урну без прочтения. Кроме этого.

Шарф исследовали всем убойным отделом, где до сих пор помещался кабинет городской ведьмы. Потом позвали оценить подарок соседей – отдел по борьбе с контрабандой. Начальник которого, пожилой мудрый полковник, и вынес итоговое заключение истинного эксперта.

– Норка, это – вещь! Такие к нам не поставляют, даже под самый дорогой заказ, штучно. Насколько я разбираюсь в товарах и обычаях того края, мы имеем дело с работой настоящего мастера. Платок парный, то есть у тебя – половинка. Где вторая, спрашивают твои наивные глазищи? А что, я его отсылал? Вот и не хлопай ресницами, попусту обдумывая глупости! Итак, платок парный. Шелк высшего качества из страны Дэйгэ, есть там такая. Узор, насколько я понимаю, эльфийский. Надоест носить – отдай мне. Я его недорого солью министерским дурам. Тебе домик с садиком в тихой провинции, мне – за посредничество – почти что новую машину.

– Так дорого? – охнула Нора.

– Минимальная, совсем грабительская цена – сорок тысяч руни, – кивнул эксперт. – Девочки, умоляю: вскрывайте конверты бережно! Глядишь, еще пришлют.

– Но – кто? – тупо спросила Нора, гладя невесомый шелк. – Всю жизнь писала в анкетах: нет у меня родни за Барьером!

– Значит, есть поклонники, – ехидно предположил полковник. – Или враги, но искренние, благородные и состоятельные. В общем, носи и радуйся, ведьма!

Нора пожала плечами, демонстративно повязала шарфик – и стала носить. Она не показала ни полковнику, ни его коллегам, записку, похожую размером на стандартный вкладыш в подарочные букеты. Содержание короткого текста было слишком странным, если не сказать – невозможным.

'Кира просила сделать ей и тебе парные узоры ко дню её рождения. Отсылаю заранее, чтобы быть уверенным в успешном получении. Носи обязательно. Ей будет приятно. Жаль, мы не можем пригласить тебя на нашу с Кирой помолвку.'

Почерк неизвестного отправителя шарфа выглядел неправдоподобно безупречным. Мелкий шрифт был исполнен незнакомыми чернилами, в два цвета – синий и серебряный – с включением тонких элементов, повторяющих узор платка. Можно смело утверждать: записка была таким же произведением искусства, как и платок. Работой мастера… Нора и Марша прочли текст раз сто. И продолжали изучать записку вечерами, гадая, чья это шутка. И шутка ли? Потому что если все серьезно, то выводы следуют немыслимые, невозможные, обрушивающие все представление о мироустройстве: Кира жива, она вполне счастливо взрослеет где-то за Барьером и даже собирается праздновать помолвку, хотя ей вроде – рановато. А её жених – чуть ли не эльф… Или, что куда вероятнее, человек, сполна овладевший мастерством изготовления узорных платков в технике, характерной для длинноухих. Следовательно, люди за Барьером еще не вымерли. Что уверенно подтверждается и растущим потоком забарьерной контрабанды…

Нора еще раз погладила шелк, улыбнулась и вышла из кабинета. Благодаря материальности платка она может сегодня радоваться, а не плакать. Потому что если есть хоть малый шанс на то, что в записке – правда, она будет верить. В живую взрослую Киру, приходящую во снах и говорящую совершенно немыслимое о жбрыхах, грызлах и мальтах. Да, она по-прежнему фантазирует. Пусть! Главное – жива. И там, за Барьером, её никто не обижает. Иначе откуда бы возникнуть столь дорогому подарку? Миновав коридор, Нора взялась за ручку двери, выводящей на лестницу.

– Нора! – за спиной, в кабинете, на немыслимо высокой ноте взвизгнула Марша.

Когда капитан так кричит – это верный признак чего-то необычного, но очень хорошего. Двери кабинетов стали одна за другой распахиваться, коротко стриженные головы лихих сотрудников убойного отдела щедро, в несколько ярусов, оформили их проемы.