Убить Александра

– Вы это сделаете потом, господин Михайлов…

***

Петербург.

Конспиративная квартира.

29 октября, 1880 год.

Клеточников освободился только на следующий день.

Николай Сергеевич узнал, что Михайлова доставили в Алексеевский равелин Петропавловской крепости. Он говорил с фон Бергом и просил предоставить ему возможность снять допрос с арестанта. Но Берг запретил это. «Вы же не следователь, господин Клеточников. Ваша работа письмоводителя весьма важна и в ней вы преуспели. Вот и занимайтесь тем, в чем сильны!»

Завершив дела, Клеточников вышел из штаб-квартиры и отправился на конспиративную квартиру. Нужно было сообщить о провале Михайлова. Он и застал там Желябова.

– Миша? Ты здесь? – спросил Желябов. – Никак не ждал тебя. Думал, это Саша вернулся.

– Не вернется, – мрачно сказал Николай.

– Что?

– «Дворника» взяли, – сказал Клеточников.

– Как?

– Михайлов арестован и препровожден в Петропавловскую крепость. Зачем он сунулся в мастерскую Таубе?

– Его взяли там?

– Да.

– Это была ловушка?

– Да.

– Ты знал?

– Я не мог предупредить. Меня поставили в известность накануне самой операции. Но зачем он пошел туда сам? Могли же вы послать простого союзника – пусть бы все проверил!

– Я предупреждал! Но «Дворник» сам захотел идти.

Николай Клеточников заплакал. Потерять такого человека как Михайлов – это провал для организации.

– Ты плачешь, Коля?

– Да, – произнёс Клеточников. – Он в Алексеевском равелине. Оттуда его не достать.

– Но ты на свободе и ты можешь ему помочь? Или нет?

– Я просился у Берга снять с него допрос. Но тот сам желает работать с Михайловым. Меня к нему не пустили.

– Тебя не подозревают?

– Нет. Думаю, что нет. О моих контактах с Михайловым никто не знает. Обо мне знают всего двое. Саша и ты. Для остальных я инкогнито под прозвищем «жандарм».

– А Гройзман? Ты же открылся Грозйману, когда хотел вытащить его из крепости. Он тоже знает кто ты.

– Гройзман сидит в крепости. Он ждет, когда я выполню обещание. Но меня и к нему больше не пускают. С этой стороны нам пока ничего не грозит. Но сейчас я пришел говорить не об этом. Наше дело еще не сделано!

– Мы готовимся.

– Я не хочу спрашивать, где вы намерены нанести удар. Но нужно ускоряться. После ареста Михайлова нам могут грозить многие беды. Ты же понимаешь, Андрей, что заменить «Дворника» в организации некем.

– Понимаю.

– Берг устроил для него ловушку. Он понял, что никакой «Народной расправы» нет, и стал ловить его на эту наживку. Он понял, что Александр захочет сам все выяснить. Скажи, откуда он узнал о мастерской Таубе?

– Александр?

– Да. Кто ему сказал о ней?

– Богданович.

– Кто это такой?

– Верный товарищ, который ныне готовит акт.

– Проклятие! Андрей! Значит, Берг может знать о том, что вы задумали!

– Богданович не предатель.

– Я этого и не сказал. Но если он передал сведения о мастерской Таубе Михайлову, то некто ему эти сведения подбросил. А значить они знают, где нужно искать.

– Это наш основной план, Коля. Богданович среди тех, кто готовит взрыв.

– Сведи меня с Перовской, Андрей. Устрой нам встречу.

– Это можно сделать завтра.

– Завтра я не смогу. Загружен работой. Я и сегодня с трудом вырвался со службы.

– Когда?

– Послезавтра. Я постараюсь прийти на эту квартиру…

***

Перовская и Клеточников.

31 октября, 1880 год.

Софья Перовская много слышала о «Жандарме». Так называли агента, который работал на организацию в самом сердце Третьего Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии. Она не знала кто этот человек. Имя было известно лишь Михайлову и, возможно, ещё одному-двум членам Исполнительного Комитета.

Перовскую удивили новости Желябова. Оказывается, Андрей знал о том, кто скрывается под псевдонимом «Жандарм».

– И ты не сказал мне?

– О «Жандарме»? Соня у нас сейчас иные проблемы, кроме выяснения отношений. Саша Михайлов арестован!

– Вы знали и не сказали мне! – твердила она свое. – Значит, вы не верите мне? Я тоже в числе тех, кто может работать на полицию?

– Соня! Хватит! Ты вообще слушаешь, что я тебе говорю? Михайлов в Петропавловской крепости. Жандармы могут знать о нашей работе на Малой Садовой.

– Я все слышала, Андрей. Но меня удивило иное. Как он мог сам пойти в фотолабораторию? Есть специальный протокол на этот случай.

– Я говорил. Но разве он стал слушать? Саша любит риск. Он слишком уверен в своей удаче.

Перовская перевела тему разговора:

– Значит, он желает встречи?

– Да. «Жандарм» хочет видеть тебя.

– Я хочу тебе спросить. Только не горячись сразу.

– Что такое, Соня?

– А ему можно верить?

– Ты про «Жандарма»?

– Ты же его знаешь лично.

Желябов ответил:

–Он внедрен в Третье отделение самим Михайловым.

–И Михайлов арестован.

–Но не по вине «Жандарма».

–А если его взяли и заставили работать против нас? Это в духе Третьего отделения, Андрей!

–Нет, Соня. Нет и еще раз нет! «Жандарм» ведь не начальник отделения, Соня. Он не может знать всего. Но его помощь нашей организации огромна. Тебе нужно с ним встретиться. Если бы я не был в нем уверен, то разве стал бы знакомить с ним тебя?