Убийца теней

Если бы видун рядом был, увидел бы, как недавно освободившийся ларв, темное облако на привязи, чуть-чуть только меньше стало, но не исчез никуда. Но не было рядом видуна.

Успокоился Дарлен. Сидит подле старого священника, вздыхает сокрушенно. Слушает успокоительные слова: это ведь не ты сам, это тебя злые духи на дурной путь толкнули, а ты тем лишь виноват, что поддался, слабость проявил. Смотрит на знак двухбережной веры, огромный, в человеческий рост, что в храме над алтарем помещен. И вдруг - как осенило Дарлена, до глубины души пронзило: "Прав святой брат, не я виноват, злые духи подучили. Их происки".

- Научите, святой брат, прошу вас, научите, как жить праведно? - оттуда же, из глубины души, слова.

- Я не научу. Творец мира меж двух берегов научит.

- А в братстве - праведная жизнь?

- Конечно, когда суета мирская тебя не касается, жизнь чище становится, праведнее. Когда искушения не видишь, оно и не коснется тебя. От искушений - беги. Демоны человека искушают, а человек слаб, слишком слаб, уступает наущениям и прямо в лапы им, злобным левобережным духам, попадает. Вот и ты не устоял. Но раскаялся - значит, уже спасен, значит, другой, чистой жизни желаешь для себя.

- Да, святой брат, да, чистой жизни, где этих... не будет, таких, как эти женщины продажные...

- Я из обители Благих Духов. Приходи к нам. Тех, кто ложные помыслы на истинные сменил, грешно было бы отталкивать. Но служению вере себя посвятить - значит, все прежнее отвергнуть. Готов ли ты к этому? Подумай хорошо. А работать на благо обители готов? Младшим-то особенно много всякого хозяйственного труда делать достается. Да еще учиться приходится.

- Готов, святой брат.

- Ну, тогда примет тебя наш первый священник.

Обновленным человеком Дарлен из храма вышел - так казалось ему. Еще спрашивает священник, готов ли он... Конечно, готов. Прочь все соблазны, прочь мысли греховные, и людей, которые эти мысли вызывают, таких, как эти две... Как она, золотоволосая Вилона... Он теперь выше нее, не посмотрит в ее сторону, даже если она сама себя предлагать начнет. И ей, и всем докажет, что лучше он, выше, чище. Здесь, в вере, путь, здесь спасение. А кто по-другому скажет - тот злым духам поддался.

Один путь. Он, Дарлен, теперь знает его. Его долг - и других на этот путь наставлять, всех, кого сможет. А кого не сможет, кто левобережным духам себя придал и не отречется от них - тому ни жизни истинной, ни света не будет. Тому - кара вечная.

"Приду, святой брат, завтра же приду. Дома прощусь со всеми, и если отговаривать начнут - не послушаю. Приду и все испытания вынесу, самую черную работу буду делать, если надо. Ради очищения души - все преодолею. Стану двухбережным братом. Лучше всех них стану, выше, выше грязи их..."

Точно в лихорадке шептал так Дарлен, сам с собой разговаривал. И если бы был рядом видун, увидел бы, как второй темный бутон за его спиной распускается, ларв гордыни и веры в свою правоту, как в единственную истину, существование обретает.

Но не было рядом видуна. Некому было ужаснуться, правду узрев.

А в грязной подворотне квартала Сорметт давилась слезами, стирала кровь с разбитого лица золотоволосая женщина. Хватала ртом воздух - сломанным носом не вздохнуть. Рядом сводник матерился на чем свет стоит, проклиная того, кто его живой товар испортил. Да толстая рябая старуха, что девицам вроде служанки была, суетилась бестолково, квохтала:

- Лекаря бы, лекаря...

Болтала только, а сама за лекарем не шла - неизвестно ведь, захочет сводник ему платить или нет.

***

Разложив перед собой карту Лоретта, Ярла отметила три места, где убитых оборотнем людей нашли. И еще несколько мест, тех, в которых по наиболее достоверным свидетельствам зверь показывался. Говорили эти отметки мало о чем. Да все в лореттском деле пока мало о чем говорило. А когда так - одно остается: брать оружие и отправляться на охоту. А там уж как придется...

Как раз время охоты и подходит, солнце садится за горизонт. Время охоты и время ларвов.

Бинты на пальцы, на запястья намотать - это в обязательном порядке. А сверху еще перчатки кожаные - так и руки лучше защищены, и нож держать сподручнее, и тетиву натягивать.

На грудь - перевязь с метательными ножами. Кинжалы в ножнах на пояс, все три. Колчан со стрелами - туда же, на пояс. Со всех сторон чехлами с оружием пояс обвешан, да еще и кошель болтается. Но ничего, Ярла знает, как все это добро для себя удобно расположить.

На лук - тетиву натянуть. Сегодня уже не разведка, сегодня нужен он. В начулье его и за спину, и закрепить, чтобы не мешал, не болтался, чтобы ножевая и лучная перевязи одна в другой не путались.