У зла нет власти

Факелы по-прежнему горели вдоль дороги. Нас заметили; от ворот замка бежали люди, швыряли в небо шапки, береты, шлемы, и радостный потрясенный рев перекрывал шум ветра в ушах.

– Именем Оберона, – сказала я еле слышно.

Фиалк описал круг над дорогой, где еще недавно мы втроем стояли насмерть. Внизу вопили от радости, прыгали, плакали, какой-то молодой ополченец прошелся колесом. Они кричали «Слава королю!», «Слава Оберону!», а ведь еще сутки назад они его знать не знали…

Максимилиана среди ликующих не было. Сколько я не искала его глазами – тщетно.

Фиалк опустился перед крыльцом, и сразу вокруг сомкнулась толпа.

– Беги, – шепнул мне король. – Найди его, быстро.

Я соскользнула с седла и, проталкиваясь сквозь толпу обалдевших от радости солдат, кинулась в замок.

* * *

Он был в большом зале – там, где погиб принц-деспот. Черный пол, вымытый до блеска, казался огромной грифельной доской. Некромант, похожий на тощего черного паука, ползал, ведя мелком, тянул одну непрерывающуюся линию. На черном камне белел рисунок, похожий на огромный отпечаток пальца.

Я сразу поняла, что он делает. Ведьмина печать. Максимилиан открывал проход в мир, откуда сам сбежал еще мальчишкой, – жуткий мир, где жить нельзя.

– Стой, где стоишь, – пробормотал он, не отрываясь от работы.

– Макс, послушай…

– Я не собираюсь говорить с королем. Я не собираюсь смотреть ему в глаза. Нам тесно в одном мире. Лучше уйду я.

– Там царствует принц-чума! Ты что, забыл?!

– Отличное место для некроманта.

– Для некроманта, но не для тебя!

Его рука дернулась. Длинные, нечеловеческие пальцы, так и не вернувшие прежний облик, крепче сжали мелок.

– Не мешай мне… Не отвлекай!

– Я знаю, почему ты отпустил своих мертвецов! Потому что…

В этот момент он закончил рисовать, отшвырнул мелок и вскочил.

Я уже видела, как работает Ведьмина печать. Максимилиан щелкнул своими жуткими пальцами, меловые линии задрожали и стали таять. В полу открылась черная дыра – будто канализационный люк.

– Макс, погоди! Одну минуту! Только минуту, пожалуйста!

Стоя на краю дыры, он повернул голову.

Его белые волосы спутались, потеряли обычную гладкость, глаза ввалились, веки распухли. Он не спал все это время, поняла я. Не спал, думал, мучился.

– Макс… Ты ведь не забыл Оберона.

– Зато я занял его трон.

– Но ты не забыл его.

– Зато поднял войско мертвецов!

– Ты его помнил! Когда его забыли друзья, сын, все на свете – ты его помнил! Ты пришел за мной, потому что хотел вернуть его, и не ври!

Он помотал тяжелой всклокоченной головой:

– Некроманта не переделать. Я останусь самим собой. За Печатью меня ждут работа, карьера…

Ему хотелось казаться спокойным и дерзким. Черный проем дрогнул – и потихоньку стал сжиматься, как замерзающая лужица.

– Я буду тебя вспоминать, маг дороги, – сказал он сквозь зубы. – Ленка. Друг.

И занес ногу над пустотой.

* * *

Что я могла сделать?

Отшвырнуть его потоком ветра из посоха? Оглушить? Он бы успел, наверное, среагировать: как маг он не уступал мне, а скорее всего, был сильнее.

И вот я стояла и просто смотрела, как он последние секунды медлит на краю. Сейчас он шагнет, его нога провалится в пустоту, потусторонний мир начнет засасывать Максимилиана, быстро, жадно, по пояс, по грудь…

– Ты же не сделал отмычку!

Уходя за Печать, маги берут с собой ключ, чтобы вернуться, – отпечаток пальца на воске. Максимилиан не ответил, и я поняла: он специально не взял с собой оттиск, чтобы не было соблазна. И еще потому, что обитатели мира за Печатью только и мечтают, чтобы пробраться в наш мир и переделать его по своим законам…

Максимилиан стоял. Проем смыкался. Я поняла, чего он ждет: он хочет прыгнуть туда, не оставив себе шанса на возвращение, протиснуться сразу перед тем, как сомкнется окно…

– Макс, – сказала я. – Это ты вернул короля, когда сражался его именем.

Он заметно вздрогнул. Потянулся рукой к расколотой монетке, до сих пор висевшей у него на груди.

– Бижутерия не имеет значения, – шепотом сказала я. – Здесь другая магия. Совсем другая.

В его воспаленных глазах в первый раз появилась надежда.

– Именем Оберона, – сказала я так громко, как только могла, и голос мой запрыгал под сводами зала. – Отойди от этой штуки, Макс. Два шага назад.

* * *

Понятия не имею, о чем они говорили.

Уже и солнце село. Ополченцы, солдаты, стражники коротали вечер у костров: очень громко смеялись, в этом смехе слышалось, кроме радости, смущение. Я сидела одна на берегу озера – очень красиво играли блики на воде, потом погасли. Плескалась рыба. Я сидела на камне, подстелив сложенный вчетверо плащ, и ждала, обхватив себя за плечи.

Оберон и Максимилиан разговаривали один на один. С тех пор как некромант, будто зачарованный, отступил от черной дыры в полу – все для меня происходило будто в дымке. Сидя на берегу озера, я прокручивала в памяти все, что было, и понимала больше, чем раньше.

Белый луч из королевского посоха.

«Лена, мы победили раньше».

Туманная Бабища, огромная, жуткая, до потолка. Черный бич в руке короля.

Запрокинутое лицо князя Сарана.