У темного-темного леса

— Там, в твоем сне был малый ритуальный зал с алтарем, октограммой и следами человеческих жертвоприношений.

Я мысленно содрогнулась, вспомнив представшую перед глазами жуткую картину.

Кайден, хмыкнув, очень вовремя вмешался в мои мысли:

— Удивила. За это его, собственно говоря, и объявили вне закона в королевстве. И я тебе без консультации с демонологами скажу, что баловался покойный владетель Зубастого Замка отнюдь не призывом мелкой нечисти в помощь по хозяйству. Пока старый подонок был жив, цитадель стояла, не шелохнувшись. И ничего бы мы ему не сделали, если бы отрядные маги его под выстрел не выманили. Треть личного состава на это положили, а то и всю половину… Я, когда очнулся, мне не до подсчетов было.

Он криво усмехнулся, а я замерла, боясь спугнуть это нечаянное откровение. Добровольное — и оттого вдвойне ценное.

Но лучник молчал, и я решилась уточнить:

— Стрелял ты?

Мой невольный подопечный молча кивнул, и я кивнула в ответ:

— Ты в последний момент успел. Еще миг — и, даже убей ты герцога, демон все равно обрел бы свободу. Ну, разве что, воплотился бы не в подготовленной жертве, а в герцоге или в тебе, и не скажу, что от этого армии под стенами замка стало бы легче… А сейчас хорошая новость — черный маг был не дурак, и к безопасности своей относился вдумчиво, путы, ограничивающие тварь, наложил очень серьезные. Высвобождающую формулу он дочитать не успел, так что, демон связан октограммой. И пока ты его не освободишь, он очень ограничен в возможностях.

У Кайдена от таких откровений вытянулось лицо. Я знаю, что подумал он о том же, о чем и я — какой же мощи тварь призвал покойный демонолог, если даже будучи «ограниченной в возможностях», она способна влиять на носителя с такой силой? И что случится, если эта сущность, упасите боги, обретет свободу?

— Дай водички, а? — попросила я боевика и, смочив враз пересохшее горло, продолжила: — Ну, собственно, этим хорошие новости и исчерпаны. Совладать с демоном я не могу, слишком силен, изгнать тоже — не моя специализация. А приглашать кого-то со стороны в нашем случае чревато…

— Ясно, — коротко обронил Кайден и больше ничего не сказал.

И мне не надо было лезть в его голову, чтобы знать, о чем он думает.

Я подошла к нему и села рядом, положив ладонь на сцепленные в замок руки.

— Мы все равно что-нибудь придумаем. Я покопаюсь в книгах, подостаю демонологов ненавязчиво, поговорю с директором. А через недельку подкоплю сил и попробуем еще раз. Вот увидишь…

Лучник распрямился, что тот лук с лопнувшей тетивой.

— Сдурела? — он вперился в меня взглядом не хуже демона, готового испепелить на месте.

Я недоуменно сморгнула, ошарашенная переменой в его настроении.

— Ты что, всерьез считаешь, что я позволю тебе сунуться туда еще раз? — соблаговолил развить мысль Кайден.

— А с какой стати ты мне будешь это запрещать? — в свою очередь возмутилась я. — Ритуал прошел успешно, некоторые сведения мы добыли, я чувствую себя прекрасно.

— Прекрасно? Ты себя в зеркало видела? Болотницы обзавидовались бы… Ты чем думаешь?! Он тебя чуть не убил… Я. Я тебя чуть не убил.

И, пока я замялась, выбирая между оскорбиться на комплимент или броситься заверять, что он-то уж тут совершенно не при чем, лучник сурово отрезал:

— Больше никаких ритуалов.

— Это нечестно! Ты обещал, что больше не будешь противиться!

— А ты обещала, что это абсолютно безопасно. Ты свое слово не держишь, и я не намерен.

Я аж задохнулась от возмущения. Вот наглец! Я его тут спасаю, как могу, а он меня лгуньей называет? Да даже если и соврала — это ложь во спасение! Имела полное право!

Зло фыркнув, я встала на ноги и уперла руки в бока:

— Раз так, я все директору расскажу. Что ты отказываешься.

— Рассказывай, — с неожиданным спокойствием кинул Кайден, глядя на меня снизу-вверх. — Что он мне сделает? В угол на горох поставит? Смешно. Из школы выгонит? Да я и сам уйду, коли надо. Демонологам сдаст? А и прекрасно, прикончат тварь раз и навсегда и никто не пострадает.

— Кто еще из нас сдурел! — прошипела я, закипая.

Ой, какие мы самоотверженные, прямо куда деваться. А теперь, когда я отчетливо знала причину этой самоотверженности, к злости на его упрямство добавлялась еще приличная порция обиды — за скрытность, за лесовичек, за то, что в меня не верит… За то, что думает только о себе, между прочим! Как бы ему было хорошо и спокойно, что я жива-здорова. А каково будет мне, если с ним что-то случится?!

— Это ты вечно попытки самоубийства совершаешь, не думая о последствиях, а я, в отличие от тебя, знаю, что делаю!

— Знай-знай, — независимо хмыкнул боевик, еще больше этим хмыканьем выводя меня из себя. — Только все равно будет по-моему.

— Это еще почему?

— А хотя бы потому, что я твой муж. Сама мою защиту и покровительство приняла, вот и терпи. Перед лесом клялась, забыла? Как могу, так и защищаю. Все, Шела. Разговор закончен.

Ах так?!

— Да лучше бы я тогда с тем пеньком осталась, — процедила я сквозь стиснутые зубы, зло и хлестко. Лишь бы ударить побольнее, благо, знала, куда бить.

После чего повернулась на пятках и вылетела из комнаты.