У полюсов Земли

Волович садится за пианино. Становится тихо: музыку у нас любят. Все подпевают Виталию Георгиевичу. Громко разносится сочиненная им песня, посвященная дружбе советских полярников. Ее припев «У нас под ногами дрейфующий лед» и строки о том, что «дружба нас сделала в тысячу раз отважней и сильней», все поют с особенным удовольствием.

21 мая. Почти нет ветра. Тепло, падает мокрый снег. Вокруг темные облака, особенно на юго-западе. Что это — «водяное небо» или туман? На темных предметах снег тает, и капли воды не замерзают. Температура поверхности снега плюс 0,4 градуса, а воздуха — минус 4 градуса.

Отправились на вертолете в ледовую разведку. Среди хаоса торосов огромным островом лежит льдина, окруженная широким замерзшим разводьем. Если произойдет большая подвижка, то молодой лед послужит прекрасным амортизатором. Со всех сторон трещины шириной не более десяти метров. Некоторые из них сходятся. Торосится лишь молодой лед.

Гидрологи начали подъем малого трала, опущенного накануне. В нем много мелкой гальки, но живых организмов пока не обнаружено.

24 мая. К юго-востоку от лагеря трещину развело до 100–150 метров. На черной поверхности воды даже заметна волна.

Готовимся к таянию снега. Волович и Яцун установили свою палатку на возвышении изо льда, а летчик Бабенко с механиками поставили палатку на утрамбованном снегу.

1 июня. Рано утром Курко поздравил всех нас по местному вещанию с наступлением лета. Хотя температура воздуха минус 10 градусов, но все-таки у нас лето… календарное.

Гидрологи послали первые сводки о работе, проделанной в мае, в Москву и Ленинград — в Арктический научно-исследовательский институт. Проведен научный семинар по вопросам строения атмосферы.

С каждым днем все выше поднимается солнце. Снег быстро тает.

7 июня прилетел самолет участника многих исследований в Центральной Арктике Ильи Павловича Мазурука. В мае 1937 года в числе четырех советских самолетов, впервые совершивших посадку на льду у Северного полюса, был и его воздушный корабль.

Нам привезли овощи, фрукты, посылки, письма, свежие газеты, журналы.

Открыв только что полученный небольшой ящичек, Матвейчук был поражен: там лежал букет ландышей. Георгий Иванович осторожно вынул нежные цветы и, протянув их мне, произнес:

— Жена и дочка прислали…

В программе научных работ станции указана одна из основных задач — изучение глубин Центрального полярного бассейна не только с нашей льдины, но и в районе за 100–150 километров от нее. Гидрологические наблюдения мы должны проводить над широкой полосой еще не исследованных высокоширотных районов Арктики.

Осуществить подобные выносные исследования нам помогает вертолет. Этот отличный летательный аппарат мы прозвали жар-птицей за его яркую раскраску.

Ясная и тихая погода, даже припекает солнце. К югу на вертолете вместе с экипажем отправились Шамонтьев и Курко, чтобы взять гидрологическую станцию. Вскоре пришла радиограмма, что машина благополучно совершила посадку.

На севере по горизонту быстро приближается туманная завеса. Вскоре она накрыла нашу льдину. Через два часа Курко радировал, что туман достиг и места их посадки.

Во второй половине дня мгла рассеялась. Снова засияло солнце. Видимость отличная. Получили сообщение от Курко, что в 17 часов 30 минут они закончили гидрологическую станцию. Спустя двадцать минут вертолет поднялся в воздух и лёг курсом домой.

Курко рассказал, что, не долетев десяти-пятнадцати километров до лагеря, он увидел через нижний иллюминатор небольшое разводье и вокруг него какие-то темные пятна. Радист высказал предположение, что это лежка нерп или морских зайцев, но Бабенко не захотел возвращаться.

Через несколько дней вертолет вылетел снова, теперь уже на север. Океанологи взяли гидрологическую станцию у 87°40′ северной широты и 162°00′ западной долготы, колонки грунта и пробы воды на соленость, измерили температуру водных масс океана.

Отдел «С выносных исследовательских станций» стал одним из самых интересных в стенной газете. Он давал наглядное представление о повседневной работе полярников.

Интересные события произошли у наших соседей на дрейфующей станции «Северный полюс-4».

28 апреля пилот В. И. Масленников, совершая ледовую разведку, случайно обнаружил обломок ледяного поля с остатками покинутой три года тому назад станции «Северный полюс-2». Но ведь когда она закончила свою работу, льдина была на 600 километров севернее! Как же через три года станция оказалась почти в том же районе, где ее создали вначале, — на 75°05′ северной широты и 173°20′ западной долготы? Значит, остатки лагеря дрейфовали в обратном направлении — с севера на юг?

Нет, этого не могло быть. Ведь все дрейфы идут от окраинных морей, омывающих берега Советского Союза, к проливу между Шпицбергеном и Гренландией — от Тихого к Атлантическому океану. Участник дрейфа на ледоколе «Г. Седов» В. X. Буйницкий, анализируя путь «Фрама», станции «Северный полюс-1» и ледокола «Г. Седов», в 1951 году пришел именно к такому заключению. Схема движения льдов в Арктическом бассейне представлялась довольно простой.