У подножия Саян

— А посмотрите на нашу молодежь, — продолжала тетушка. — Придешь в клуб, нечем дышать. Сарай, а не клуб! Ни хорошей музыки, ни театра, одно кино, и то рвется. Вот они, молодые, и бегут в город. Какой интерес в глуши? Мне бы сбросить лет двадцать — тоже сбежала бы... Сейчас техника в наших руках. Культура нам нужна. Мое дело сказать, а вот ихнее — решать. И думать головой, конечно.

Никто не прерывал тетушку.

— Я кончаю, кончаю, — отставила она ладонь в сторону председателя. — Вам, тарга Кончук, народ верит. Поэтому снова избрали. Но если вы... — Тос-Танма погрозила Кончуку пальцем. — На следующем собрании я за тебя руку не подниму. Не шучу, тарга. И люди шутить не станут, верное слово.

— Ну, все, что ли? — Спросил Кончук, не поднимая глаз. Щеки его пошли пятнами, нос пунцовел.

Он занял место тетушки, но она вдруг закричала:

— Ой, тьма-тьмущая, подожди немного, тарга! Совсем забыла про этих ребят, про трактористов. — И, протиснувшись между Кончуком и парторгом, раскрыла мощные объятия:

— Ребята! Сыночки! Пусть мои слова не пугают вас. Агылыг — замечательный край, богатый. Жизнь здесь хорошая, девушки — золото. Хорошо работайте, остальное приложится. Вот и весь мой наказ.

После собрания люди долго еще не расходились, обступив тракторы.

Проходя мимо Долааны, Эрес поймал вспыхнувший из-под ресниц взгляд. Ему стало тепло и радостно.

Третий час в правлении колхоза идет спор о том, когда начинать вспашку.

Судя по всему, Кончук не спешит. Он хотел действовать наверняка — сначала засеять обжитые земли, а уж потом, как дань загоревшимся дружкам Эреса — трактористам, попробовать «на зуб» целину. И это недомыслие — иначе Эрес не мог назвать маневры Кончука — бесило парня. Он долго крепился, поглядывая на Дажысана, подозревая уже всех и каждого в намерении затянуть дело, успех которого очевиден. У него, Эреса, в руках была бумажка с точными расчетами. Все говорило за то, что медлить нельзя.

Дополнительно тысяча центнеров — вот о чем говорили подсчеты. Почему? Очень просто: земля лежит у таежного подножия, засухи не боится, воздух влажный. Во-вторых, воды Агылыга можно повернуть в степь. Поливные земли, безусловно, дадут огромные урожаи.

— Так что ж вам еще надо! — почти прошипел Эрес, пригнувшись над столом, словно собирался прыгать на правленцев. — Чего опять ждать? Следующей весны? Ну хоть небольшой кусок можно освоить? Чтобы доказать маловерам, черт возьми! Или опять ждать указаний, когда следующий Пленум за нас подумает?!

Он ударил смаху кулаком по столу, не ощутив боли.

— Ну-ну, без истерики, — вмешался Дажысан. — Попробовать можно. И нужно. Только вот людей беспокоит, не сократится ли площадь выпасов. Правда, пастбищ хватает. И зимовок немало. Для летних стоянок достаточно тайги по Кара-Булуну. Вот если бы договориться с колхозом в Шивилиге... Солому с освоенной целины можно использовать на корм скоту. — Он оглядел правленцев. — Ладно, это я возьму на себя.

Заседание продолжалось допоздна. В конце концов решили закончить посевную, а потом два трактора отправить в верховье Агылыга.

Накурили так, что хоть шапку вешай. И тем не менее, когда кончилось заседание, каждый из собравшихся снова потянулся за папиросой: дело решено.

Первым покинул контору Кончук, за ним Дажысан. Вслед за ними, договаривая на ходу то, что каждый «хотел, да не успел» сказать, потянулись остальные.

Эрес распахнул дверь в ночь. Пахнуло талой прохладой. После долгого сидения в духоте закружилась голова. Темно не видать ни зги. Шагнешь — то лужа, то яма.

Посреди села на столбах горели лампочки. Их слабый свет не рассеивал мглы, чуть дрожал вокруг белых изоляторов.

Эрес оглянулся и увидел угловатую фигуру. Человек шел неверной походкой, мурлыча под нос:

Ты, брат, нос ее задирай, что подружку заимел. Если встречу невзначай...

Парень заметил Эреса, остановился. Затем, запинаясь, спросил:

— A-а, это ты? Пойдем, друг, домой. — Язык его заплетался. — Или ты там, с трат... трак-тористами...

— Откуда ты взялся, Угаанза?

— У-у, плохо ты меня знаешь, Эрес. Я ведь как: махнул рукой — улетел, другой махнул — прилетел! Во-от...

— Ты бы так на работе махал.

— На работе конь издох... М-м?

И вдруг, схватив Эреса за плечи, прошептал:

— В-возьми, а? Меня... в свою ж-железную бригаду.

Эрес хотел стряхнуть его руки, но передумал, сказал в упор:

— Ладно. А сейчас иди спать. — Подтолкнул парня и зашагал в темноту.

На следующий день, к удивлению Эреса, в контору явился Угаанза. Стал в дверях и обвел хмурым взглядом сгрудившихся у стола трактористов.

Эрес взглянул на Кончука:

— Пусть будет так, — отозвался Кончук. — В степи бригаде нужен водовоз.

— Сегодня же, — сказал Эрес, — прими коня с телегой.

А что ему оставалось? Легкость, с какой председатель согласился взять Угаанзу, покоробила Эреса. Он думал, Кончук строже отнесется к парню, поговорит с ним.

Угаанза повернулся и вышел.

— Почему мы так терпеливы с такими вот... шалопаями? — спросил Эрес председателя.

Кончук сделал глубокую затяжку, примял в пепельнице окурок.

— Почему-то думает, что можно жить на готовеньком.

— Значит, надо лишать готовенького.