У каждого свои недостатки

– Киберам все равно, старина, а ты привык к нормальной еде. Так что оставь огрызки для Сэма. Энергию будем экономить, – задумчиво продолжил Демидов, – голоприставку с играми в кают-компании придется отключить, прости, Сэм.

– Что?! – я взвыла не понарошку.

– Шучу, – Кир лукаво подмигнул. – Просто поменьше ори, когда воюешь с Чужими, кислорода много потребляешь.

За ужином Демидов вел себя по-деловому бодро, даже шутил. Но ночью, встав, чтобы выпить воды, я увидела в открытую дверь, как он мечется по своей каюте. Он заметил меня, поманил внутрь.

– С тех пор, как мы застряли, все время хочу пить, – виновато призналась я. – У меня всегда так – вечно хочу именно то, что нужно экономить.

– Пей, сколько влезет, – улыбнулся Кир. – Прогноз очень хороший. Даже если не выйдем к полю, проживем долгую и относительно спокойную жизнь.

Голографическая панель за его спиной была включена. Я невольно уставилась на экран. Среди густой травы цвета сепии бежала девочка лет семи. Длинные волосы, большие глаза, яркие, блестящие, словно вишни. Картинки сменялись. Та же девочка, ей лет десять – плещется в воде, кидая в наблюдающего за ней пригоршни воды. И опять она, уже одиннадцати-двенадцатилетняя, среди людей, сидит на стуле, грустная, встревоженная, у ног большая сумка. Космодром?

– Это моя сестра, – сказал Кир, тоже глядя на экран, – я сохранил свои воспоминания – все, что у меня осталось… о ней.

– Что с ней случилось?

– Она погибла шестнадцать лет назад.

– Как ее звали?

– Я не помню.

– Ну… тогда… – я смутилась.

– Я расскажу. Позже. Нам тут всем понадобится максимум искренности.

– Верно, – я поежилась, чувствуя давление латексного корсета так сильно, как никогда раньше.

– Садись, Сэм. Ты хотел увидеть театры и музеи Земли. Я покажу тебе все, что помню.

Он показывал и рассказывал. Я сидела в кресле чуть позади дивана, на котором полулежа расположился Кир, и большей частью смотрела на него, а не на экран. Это был прекрасный вечер, и его не омрачили даже бесконечный космос и развернутая над пультом пустая карта без спиралек торс-полей.

Глава 10

– Кир, я девушка. Я не Самуэль, я Саманта… Нет, не то… Дело в том, что… Теперь все по-другому, и должна сказать тебе, что на самом деле… Я не парень, и поскольку мы все равно здесь застряли, я совсем не против, чтобы… Я – девушка! Я – девушка, мать твою! Ну почему я не призналась раньше?! А-а-а-а! – я бьюсь головой о туалетный столик леди Сибиллы. – Микки, что мне теперь делать?

Кибер-каб как-то неопределенно шевелит левым ухом. Понятно.

– Я девушка, девушка я, – твержу я, глядя в зеркало над столиком. – Я не могла сказать раньше. Мне нужны были деньги. А сейчас мне ничего не нужно, потому что мы, мать твою, ползем в бесконечном космосе и неизвестно, доползем ли куда-либо. И потому что…

Отражение в зеркале мало способствует репетиции эпохального события, то бишь моего признания. Я уже затянула отросшие волосы сеткой и напялила паричок – старческий пух на розовенькой основе. На пух пошли белые лохмы от диванной подушки из гостевой каюты, наверное, кто-то из девушек Кира забыл на яхте это воплощение арт-деко.

Ладно, сосредоточимся на текущем моменте. Одной рукой я осторожно распыляю на кожу под глаза тонкий слой грима, пальцами другой быстро формирую сеточку морщин. Та же основа делает блеклыми ресницы и брови. Над глазами тонкие ниточки черным карандашом – раз выпали волосенки, то и от бровок мало что осталось. Складки у рта подчеркнуты театральными тенями. Губки – куриная гузка, но помада – «звездный коралл», самый яркий цвет из коллекции Сибиллы. В сто лет жизнь только начинается, поэтому никаких там «скромных, пастельных». Пигментные пятна – бабуля недавно побывала на курорте, а зря – не все звезды одинаково полезны, ультрафиолет он и в космосе ультрафиолет, однако для старческой пигментации беру самую маленькую кисточку – современные салоны красоты творят чудеса. Отвисший подбородок, дряблая шея – все это театральный латекс, благо у меня его навалом. Замечательно!

Теперь тело персонажа. Вот и ситцевое платье пригодилось. Оно висит на мне мешком, я опять похудела, но не от недоедания – Кир гоняет меня на тренажерах, и я подчиняюсь: ничто так не сводит с ума как бездействие, лень и скука в замкнутом пространстве. Вместо грудей – обвисшие латексные мешочки прямо поверх моей «кольчуги», дряблые куски кожи у локтей. Бабушке лет сто двадцать, поэтому – тросточка, тоже из 3D-принтера, хрупкая, как все, что сделано из переработанного пластика, опираться особо не будем. На ногах – кожаные шлепанцы Пайка, он пока не знает, думаю, ругаться не будет, наш циклон всегда за то, чтобы душевное здоровье мистера Демидова поддерживалось моими шалостями.

– Милок, милок, – проговариваю я по-русски, подбирая голос.

Этот – слишком надтреснутый и писклявый, не люблю буффонаду. М-м-м… сипловатый, нет. Вот то, что надо – бабу́шка привыкла всех строить и по-стариковски жалобно разговаривать не умеет.