У каждого свои недостатки

– Отдыхайте, мисс Саманта. Постарайтесь забыть.

– Разве такое можно забыть? – содрогаясь от картины изуродованных взрывом тел, вставшей перед глазами, спросила я.

– Наверное, нельзя. Но так легче отодвинуть плохие воспоминания на задний план. Это работает, правда: новые впечатления делают старые менее яркими. Спросите у мистера Кира. Он хороший специалист в области работы с памятью.

– Я не слишком напрягаю… Кирилла Петровича? Может, перегибаю палку? – несколько смущенно поинтересовалась я, оглядываясь на Демидова.

Кир в тот момент как раз лепил с натуры фигурку Микки для тортика. Кондитерская мастика была в числе заказов, доставленных с Нью-Маркет. Художественных способностей у Демидова не было. Как, впрочем, и старания. Зато была выдумка. Хорошо, что Микки вряд ли мог оценить творение рук Кира, хотя, судя по шкале эмоций (по моей просьбе недавно выведенной Демидовым на внешний экран (лоб) Мышки), в особом восторге от скульптуры кибер не был.

Оказалось, что поговорка «лень – двигатель прогресса» гласит правду. Демидов стал тому подтверждением. Пользуясь обещанием Кира, я спихнула на него оставшийся мне час работы в оранжерее, Демидов потратил два часа, подключил к системе полива разработанную им многоуровневую программу (к радости Пайка, тот давно об этом просил) и все положенное время просидел, задрав ноги на шпалеру и мучая бедненькую рассаду своей странной русской музыкой с однообразной мелодией, но (судя по переводу в клипсе) глубокомысленными текстами о терзаниях души человеческой.

– Если даже перегибаете, – заметил Пайк, одобрительно поглядывая на наследника, с гордостью демонстрирующего приунывшему Мышке свое кривобокое творение, – то самую малость. В силу некоторых причин, у мистера Демидова не было детства, да и ранней юности тоже. Для него такой… опыт очень полезен. В конце концов, он сам это предложил. Думаю, мистер Кир знал, на что шел.

Я смущенно пожала плечами. Странно. Я думала, в богатых семьях дети всегда счастливы.

Торт тоже был очень вкусным. Хорошо, что Демидов его только оформлял, а не пек.

– Надеюсь, посвящение Микки в юнгу было последним твоим распоряжением, Сэм, – умоляюще произнес Демидов, поедая десерт. – Имей совесть. Ты же меня уже простил!

– Да? – «удивилась» я.

– Кукольный театр, – начал перечислять Демидов, – русский балет в трико, уроки… русских нецензурных выражений, сказки на ночь, что еще? Я сплю с кошмарами, мне снится, что ты заставляешь меня делать селфи в открытом космосе… в розовом скафандре с рюшечками.

– Это мысль, – я призадумалась. – Тем более это очень хорошо укладывается в концепцию твоей нынешней ориентации.

– С этим покончено, – Кир покачал головой. – Не могу назвать тебе причину, но с некоторых пор моя «ориентация» перестала быть удачной шуткой.

Да знаю я причину – меня приняли за циклона, сбежавшего из лаборатории.

– И все же у меня есть еще одно задание, – сказала я. – Если ты хорошо его выполнишь, оно станет последним.

– Говори, – со вздохом сказал Кир, откладывая десертную вилку.

– Идем, – сказала я, вскакивая и приплясывая от нетерпения.

– Куда?

– На мостик. Ты покажешь, как запускаешь торсионный двигатель.

Мы с Киром встали перед пультом. За спиной у Демидова выросла полукруглая панель-уловитель.

– Что ты знаешь о торс-полях? – спросил Кир, настраивая панель через устройство ввода в подлокотнике.

– Ни-че-го, – сообщила я. – Я с детства был гуманитарием. В школе что-то проходили, конечно. Историю прибытия Чужих и список технологий, переданных человечеству… и что-то по физике.

– На самом деле, люди давно экспериментировали с разными видами энергии, способной создавать постоянный импульс и позволять перемещаться в космосе. Но прошло бы еще несколько сотен лет, пока они открыли бы остаточное инерционное поле космоса. Торс-поля – это то, что сохранилось после Большого Взрыва. Однажды они потухнут, но это произойдет через миллиарды лет. Так что, на наш век хватит.

– Внутри человека тоже есть такие поля?

– Именно.

– Получается, мы родственники Вселенной?

– Приятно это осознавать? Однако даже будучи родней космосу, настолько далеко, чтобы разорвать пуповину с Землей, сами бы мы не продвинулись. Если бы не явились ОНИ. Встань сюда, Сэм. Нет, передо мной, ближе. Да ближе! Как ты почувствуешь, если стоишь так далеко? Вот! – Кир подтянул меня за плечи к себе. – Мы до сих пор толком не знаем, как это работает. Но без вибранта поля не активируются. Чего только ученые не пробовали – нужен человек, всегда.

– Правда, что корабль Чужих до сих пор висит на орбите Матушки Планеты? – спросила я, стараясь вести себя настолько непринужденно, насколько это было возможно с подбородком Кира, почти касающимся моей макушки.

– Закамуфлированный под русскую станцию «Мир»? – Демидов хохотнул. – Полный бред. Зачем им это? Дали нам пропуск в космос и убрались по своим делам. Разве мы им нужны?

– Ну-у-у, – протянула я, – культурный обмен там…

– Изучают земное наследие? Сомневаюсь. Хотя, пообщавшись с тобой, Сэм, я стал по-другому к этому самому наследию относиться.