У Южного полюса

хорошую погоду. В данный момент бухта была относительно

свободна ото льда, но казалось неразумным ввиду позднего времени

года надолго оставлять судно вблизи земли в угрожающей

ситуации. Если с севера или запада на мыс обрушится шторм, то

«Южный Крест» окажется в очень опасном положении. Тогда,

как мне было ясно, бухта заполнится паковым льдом в течение

какого-либо часа.

18-го мы начали выгрузку. Нужно было последовательно

перевезти на сушу на двух маленьких китобойных вельботах

все ящики, инструмент, мешки, собак, запасы продовольствия

на три года, двадцать тонн угля и строительных материалов

для обоих деревянных домов. Прибрежное течение здесь столь

сильно, что тяжело груженные лодки невозможно было подвести

вплотную к пологому берегу, непрерывно заливаемому водой.

Мы вынуждены были вброд добираться до лодок и перетаскивать

на берег на собственной спине каждый ящик, каждый мешок с

углем, каждые сани—словом,все наше снаряжение.

Около десяти дней пришлось работать почти по пояс в

ледяной воде. Охотно допускаю, что тот или иной из нас обязан своим

ревматизмом именно этим дням.

23 февраля работу внезапно прервал налетевший с

юго-востока необычной силы шторм. Он становился все сильнее и через

несколько часов превратился в ураган со снежной бурей.

«Южный Крест» находился в это время в нескольких

кабельтовых от берега. На востоке отвесной стеной поднимался мыс,

исчезавший из поля зрения в снежной метели. Позади же было

три небольших айсберга. В бухту нагнало много льдин. Перед

штормом барометр быстро упал—настолько быстро, что у нас

не было времени взять на борт людей, работавших на берегу.

От бушующего полярного шторма они имели единственную

защиту—простую лапландскую палатку. Правда, у них было

с собой немного продовольствия, но если б судно погибло, то

положение оставшихся на берегу оказалось бы безнадежным.

Сам я находился в это время на судне. Капитан Йенсен тоже

успел в последнюю минуту подняться на борт.

Еще до наступления темноты бушующая метель скрыла от

наших глаз маленький полуостров с находившимися там

товарищами. Судно закрепили на двух больших якорях. Хотя

частично мы были защищены утесами и ветер дул с юго-востока,

в неспокойной бухте нам приходилось достаточно круто.

По мере того как сгущалась темнота, шторм все усиливался.

Нас бомбардировали камни малой и большой величины,

которые ветер срывал с отвесной стены мыса. Некоторые камни имели

до дюйма в поперечнике. В 10 часов судно начало срывать

с якорей, хотя уже были разведены пары и «Южный Крест»

выгребал вперед, чтобы ослабить тягу на якоря.

В 11 часов ураган достиг такой силы, что мы едва могли

держаться на обледеневшей палубе. Волны перекатывались

через «Южный Крест». В 11 V2 часов, когда мы с капитаном Йен-

сеном находились на мостике, одна якорная цепь оборвалась и

нас начало относить в бурное море. Впервые видел я капитана

Йенсена в растерянности.

На севере, в гуще снега, лежал полуостров; позади, в том

направлении, куда нас несло, мы видели, еще до того как

стемнело, три больших айсберга, которые, по всей вероятности,

достигали нижней своей частью самого дна.

В 12 часов я и капитан сошлись на том, что нужно рубить

мачты с тем, чтобы, используя паровую машину, направить

«Южный Крест» к берегу и посадить его на отмель. Таким путем

можно было спасти часть провианта и снаряжения. Но никто из

матросов не смог вскарабкаться вверх по обледеневшим вантам.

Ураган бушевал с такой яростью, что люди ползали по палубе

на четвереньках. Ветер завывал в снастях так сильно, что, лишь

спустившись в каюту, мы могли разбирать слова друг друга.

Все зависело теперь от машины. Вспоминаю, словно это было

вчера, как в ту ночь я спустился в машинное отделение, где

два добросовестных кочегара, лихорадочно работая, засыпали

в печь уголь, чтобы поднять как можно выше давление пара.

Даже там из-за бушевавшего снаружи урагана нельзя было

расслышать собственных слов.

— Нас сносит?—спросил машинист Ольсен. Оба кочегара

приостановили работу, чтобы услышать мой ответ. Я разъяснил

им опасность положения и заявил, что все зависит теперь от

машины; после этого все трое заработали с удвоенной энергией.

Каждую минуту нас могло швырнуть на утес или расплющить

между айсбергами. Когда давление пара было поднято так высоко,

как это только допускали стенки котла, лопасти винта

завертелись заметно быстрее. Казалось, «Южный Крест» вновь обрел

жизнь, а машинное отделение пульсировало так, что дрожало

все судно.

Нам удалось приклепать новый якорь, машина работала на

полном пару. Благодаря этому теперь нас сносило гораздо

медленней к грозным айсбергам.

К счастью, к рассвету шторм немного утих, и мы снова

начали осторожно приближаться к отвесным скалам мыса.

Уже в 50 метрах от берега из воды торчали отдельные утесы.

Барометр снова начал падать, опять стал усиливаться шторм.

Мы решили закрепиться за эти утесы с помощью двух прочных

стальных тросов. В случае нового яростного налета урагана это

должно было помочь нам удержаться.

Операция была в высшей степени опасной и требовала

напряжения всех сил. И вот вперед выступил Оскар Бьаркё, заявив,