У

- Вы не спите? - спросил доктор. Я вскочил.- Мы с вами славно напугали братьев. В конце концов сейчас вы вряд ли будете спорить, что удар мы с вами нанесли правильно. Сусанна Львовна освобождена из семейных оков.

- С вами говорил Насель?

- Да, у меня с ним и Валерьяном был продолжительный разговор. Валерьян основательно испуган нашей неустрашимостью.

- Они вам предлагали председательское место?

- Нет. Они передали только, что Сусанна согласна быть моей женой. Я думаю, что необхо-димо сейчас же, по горячим следам, пойти и объясниться с нею. А что это за председательство?

Я объяснил предложение Населя и Валерьяна, не убавив нисколько цинизма их.

- Ах, об этом, видимо, будет особый разговор. Странно, но я никак не думал, что у Черпано-ва могут быть-таки полномочия, да и вообще могут ли существовать такие полномочия? Нам необходимо сейчас же поговорить с Сусанной. Если они точно желают сделать мне такое предложение, то они, несомненно, оставили Сусанну одну. Идемте.

Я долго отказывался, но любопытство, а затем разговор с Черпановым так взволновали меня, что я чувствовал, что мне не уснуть. В доме была странная тишина, какой, пожалуй, не было во все дни нашего обитания здесь.

В коридоре перегорели лампочки, что ли. На крыльце тоже лампочки не было, да и огни в комнатах были потушены, хотя едва ли было и 11 часов вечера. Зажигая спички, мы, спотыкаясь и невольно говоря шепотом, дошли до комнаты Сусанны. Лампочка была завешана, или просто кто-то вывинтил, и я подумал, что, пожалуй, Черпанов прав, когда опасался, что дядя Савелий хочет удрать. Сусанна, сверх обыкновения, была приятно одета и даже кокетливо.

- Сватать пришли? - сказала она.- У меня столько женихов перебывало, и вот ведь и сестру из комнаты не выселишь, а у нее или подруги, или тоже женихи, и постоянно про любовь говорят.

- Нет, мы вас пришли пригласить на вечеринку. Нам нужно поближе познакомиться. Знакомство в своем доме, где вы находитесь среди своих вещей, не есть в сущности знакомство с характером человека, надо увидеть человека в незнакомой обстановке с незнакомыми людьми, только тогда его поймешь целиком.

- Куда же вы поведете? Меня легко уговорить.

- Мы думаем пойти в Петровский парк.

- В Петровский парк? - переспросила она с удивлением.

- Да, а предварительно пошатаемся по Смоленскому рынку. Любите ли вы рынок? Я люблю. Приглядываешься к лицам, встречаешь знакомых и вдруг уйдешь не туда, куда нужно.

- Позвольте, но какой же рынок в 11 часов ночи?

- Хотят открыть ночной рынок. Он же существует, рынок преступлений и убийств.

- Не-ет,- она посмотрела на него с презрением, она словно бы вспоминала, я не придавал особого значения его болтовне, да и она тоже, но тем не менее, она слушала напряженно, всем телом.

- Нет, я не пойду с вами в Петровский парк. Я не люблю вообще Петровского парка.

- Однако, вы в него когда-то ходили.

- Ах, поймал, поймал! Ну да, ходила и буду ходить! Подумаешь, беда! И стоило, стоило столько несчастий терпеть. Вот здесь ожегся, и здесь спалил, и глаз подбитый, бедный, и все ради того, чтобы узнать, ходила ли я в Петровский парк. Нет, не ходила. Угадала, прямо с рынка, реши-ла проследить за торговцем, вдруг вспомнила, позвольте - и сама напугалась.

- Вы ли вспомнили?

- Нет, не я.

- А кто?

- А ты кто такой? Агент?

- Нет, я ваш жених.

- Совершенно верно, но разве агент не может быть женихом? Забыла, кто вспомнил.

- А это очень важно?

- Разве важно? Ведь только напугали.

- Однако, испуг им тяжело достался. Да не напугали.

- Ну, говорят вам, напугали.

- Позвольте, но почему же идет слух о короне американского императора. А вдруг вы нашли корону.

- Неужели она есть? Вы знаете, я бы много жизни отдала, чтобы хоть померить корону. И неужели так-таки и делается руками вот таких людей корона? Ведь это ж были пустяковые люди.

- Но вы их любили. Женихи ревнивы, и мне хочется знать. Вообразите, что я это из ревности сделал, чтобы узнать, любили ли вы их.

- Интересно, откуда и как вы могли узнать?

- А я намекал. Вот здесь, грубо. Я вам всем говорил одну фразу об одном предмете, и неизбежно всех, кто ни участвовал, возмущало это, но так как при повторении одной фразы вы бы легко могли понять, то я и возмущал всех, дабы дать всем возможность не сговориться между собой, и не встревожиться, и не расстроить поимку вас. Конечно, память у вас слаба, да и в конце концов, что это за дело, оно приобрело только значение, когда всплыла легенда о короне, когда подумали, что корону утащили вы и обратили все усиленное внимание на вас и начали воздейство-вать на вашу сестру, но никто не догадался, что ваше истинное призвание быть матерью и только тому человеку вы откроетесь, который будет отцом вашему ребенку.

- Но с чего вы взяли, что я хочу быть матерью? Правда, я соглашусь быть вашей женой и матерью, если хотите, но никакой короны у меня нет. А как же будет, вот узнал, что же, если любишь, значит, не выдашь. Сколько за это припаять могут?

- Да годика три-четыре.

- Двадцать пять лет будет почти. Неинтересно. Конечно, лучше быть матерью.

- А братья не участвовали?

- Валерьян и Осип? Нет.