Тысяча шагов в ночи

Прежде чем Миуко успела пошевелиться, он вытянул руку и схватил девушку за волосы. Она вскрикнула, когда ее резко отбросило назад, и, приземлившись в его ногах, начала царапаться и отбиваться, швыряя ему в лицо горсти пыли.

Он с ворчанием отпустил ее, закрыл глаза ладонью.

Затем, стоило Миуко моргнуть, как девочка превратилась в птицу – журавля – с длинными хрупкими конечностями и крыльями, которые неистово били по воздуху. Она оторвалась от земли, и движение было столь грациозным, что у Миуко перехватило дыхание. На мгновение она почувствовала, как ее сердце воспарило, как будто она тоже собиралась взлететь.

Но мужчина схватил журавля за тонкую лодыжку и швырнул на землю. Она хлопала крыльями, сопротивляясь, но он был намного сильнее ее птичьей формы. И пока Миуко с ужасом наблюдала за происходящим, он стал тащить ее к деревьям, как будто она была всего-навсего санями для дров или трофейной тушей, которую он добыл во время затяжной охоты.

– Дух журавля, – пробормотал Туджиязай, и его голос прозвучал так близко, что Миуко удивленно отпрянула назад. – Она должна снова превратиться. В таком обличье она ему не ровня.

– Она не может перевоплотиться, пока все его внимание приковано к ней. – Миуко снова подобрала свои одежды и помчалась вперед, преследуя удаляющуюся фигуру мужчины.

– В самом деле? – Голос Туджиязая искрился любопытством. – Где ты научилась таким вещам, Ишао?

Выругавшись про себя, Миуко резко захлопнула рот, чтобы не выскользнуло что-нибудь лишнее. Они молча бежали за мужчиной и его дочерью, что позволило Миуко восхититься тем, как сильны ее ноги, с какой легкостью они несут ее по дороге по сравнению с тем, что было несколько ночей назад.

Возможно, ей и не хотелось быть демоном, но пришлось признать, что сила демона имеет свою пользу.

Когда они остановились у небольшой хижины на окраине фруктового сада, в окнах вспыхнул свет, но единственным звуком, нарушившим ночь, стал глухой удар тела, сопровождаемый грохотом цепи.

Миуко подкралась ближе, достаточно близко, чтобы услышать, как мужчина пробормотал низким размеренным голосом:

– Ты моя дочь. Моя.

В ответ послышалось лишь хлопанья крыльев.

– Мы должны ей помочь, – прошептала Миуко Туджиязаю.

– Зачем?

Потому что невозможно предугадать, что этот человек сделает с ней.

Потому что неправильно держать такую красивую птицу в клетке.

Потому что она была девушкой, как и Миуко. И если бы Отори Рохиро не проявлял доброту и терпение к своей на редкость громкой дочери, Миуко могла бы попасть в ловушку и подвергнуться избиению, и никто бы ничего с этим не поделал и не вмешался бы, ведь согласно законам общества Омайзи, дочь принадлежала своему отцу, как участок земли и мешок зерна, которые должны были служить во благо.

Миуко подкралась к окнам хижины и заглянула сквозь ставни. Внутри мужчина заковал духа журавля за лодыжку, крепко обхватив кандалами тонкую черную ногу.

Кандалы сидели так идеально, что не осталось никаких сомнений в том, что он уже делал это раньше.

– Ты в точности как твоя мать. Она тоже никогда не могла определиться, чего хотела. Она хотела мужа. Хотела ребенка. Хотела так много вещей, но как только получила их, что она сделала? – Покачав головой, мужчина бросил маленький ключ на верхнюю полку. – Она все выбросила. Или сделала бы, не останови я ее.

Девушка-журавль тащила по полу закованную в кандалы ногу, пытаясь подогнуть ее под себя.

Ее отец вздохнул.

– Однажды, когда ты наконец-таки поймешь, что для тебя лучше, поблагодаришь меня за то, что я держу тебя здесь.

Внезапно Миуко почувствовала холод – тот самый, который ощутила тем утром, представляя, как заваливает стивидора на спину и наступает ему на горло как на ступень, – но на этот раз он проникал глубже, до самых костей.

Туджиязай, напротив, чувствовал себя так, будто превратился в пламя. Что он там говорил о страхе и гневе? Она задалась вопросом, не подпитывают ли они его, как сухой лес подкармливает огонь. Она отодвинулась от него, уверенная, что ее кожа покроется волдырями, если она будет стоять слишком близко.

– Сделай что-нибудь, – прошипела Миуко.

Он моргнул, посмотрев на нее.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал?

– Ты же принц!

– Ты та, кто желает остановить его.

– Я девушка.

– Ты – нечто гораздо большее, чем это, Ишао.

Мысли Миуко закружились. Она могла бы закричать. Это привлекло бы внимание мужчины, но девушка все равно осталась бы в заточении, потому что если бы она сейчас превратилась в человека, то затянутые кандалы наверняка сломали бы ей лодыжку.

Значит, неудачный вариант.

Она могла бы ворваться в хижину. Возможно, Туджиязай, который, казалось, проявлял к ней некоторый интерес, бросится спасать ее.

А может, и нет.

– Ты хочешь закончить, как твоя мать? – Мужчина переломил пополам хворост и подбросил его в тлеющие угли кухонного костра.

Глаза Миуко сузились. Она слишком часто слышала этот вопрос, который заставлял ее возвращаться на положенное ей место, как свинье в загон.