Тысяча порезов

Его глаза цвета морской волны расширились, когда его втолкнули в комнату. Рука Кристиана лежала на моей пояснице. Я ненавидела и наслаждалась этим теплом одновременно.

— Сиенна, — закричал Пит, его глаза метались от меня к мужчине позади.

Человек, которому он меня продал.

Я не думала, я просто действовала. Кристиан либо не ожидал этого, либо был недостаточно заинтересован, чтобы остановить меня, потому что остался на месте.

Пит ожидал чего-то совершенно другого, когда я бросилась к нему. Он думал, что я подарю ему последний поцелуй? Объятие?

Он определенно не ожидал, что я ударю его по лицу; я тоже этого не ожидала. Но его лицо, его дурацкая стрижка за триста долларов, отсутствие стыда в глазах — о, и тот факт, что он продал меня боссу мафии, чтобы погасить свой долбаный долг…

Да, это заслуживало удара в лицо и коленом по яйцам.

Мой кулак горел, когда он рухнул на пол. Я стиснула зубы от боли и заставила себя не прижать руку к груди. Я позволила боли служить топливом, а гневу — причиной оставаться на ногах, вместо того чтобы разрыдаться.

— Ты кусок дерьма, — прорычала я. — Надеюсь, что они убьют тебя.

Я не стала дожидаться его дерьмовых оправданий или чего-то еще. Я перешагнула через его тело и вышла.

Глава 7

Кристиан

Она продолжала удивлять и впечатлять меня.

Я не ожидал, что Сиенна превратится в плаксу, как только узнает о моих планах на нее. Я ожидал увидеть ненависть в ее глазах. И возбудился. Мне захотелось снова оказаться внутри нее.

Я почти приказал ей лечь на мой стол, как и обещал. Она хотела этого. Как бы она ни пыталась скрыть свои эмоции, я все прекрасно видел. Она хотела меня.

Вот почему я выбрал ее.

Для меня она чертовски идеальна.

Возникнут трудности. Уверен, она будет бороться и дальше. С нетерпением жду этого момента.

Хотя у меня было искушение, я не убил ее жениха. Оставить его в живых было большим наказанием. Хочу заставить его присутствовать на нашей свадьбе. Не сомневаюсь, что по прошествии месяца Сиенна смирилась бы со своим положением. Блять, она бы процветала. В этом я уверен.

Нелепое предложение Пита было простым решением одной моей назойливой проблемы.

Мне нужен наследник.

Мальчик, девочка, без разницы. Если бы у меня было хоть какое-то право голоса, я бы не стал производить потомство. Но у меня нет права в этом вопросе. Я сделал выбор стать главой этой семьи, когда Винсенций принял душераздирающее решение передать трон мне, а не своей крови.

Винсенций пожертвовал своей кровью, чтобы дать мне эту должность. Это было бы сродни плевку ему в лицо, если бы я не позаботился о том, чтобы имя семьи продолжало жить. Я уже был стариком, который не получал пенсии. Я годами терпел намеки, когда София подталкивала ко мне женщин своим тонким, искусным способом.

Я не был против этих женщин.

Все они были прекрасны. Мягкие. Добрые. Из хороших семей.

Они были точь-в-точь как Изабелла. Что и было гребаной проблемой. София думала, что найти кого-то похожего на погибшую любимую дочь было бы отличным решением.

А реальность такова, что никто никогда не мог и не сможет сравниться с ней. Если бы я пошел против своих инстинктов и женился на одной из этих женщин, я бы потом возненавидел ее. Это жестоко и напрасно. Ее жизнь была бы несчастной. Я бы возненавидел ее за то, что она не Изабелла. Я бы мучил ее ради забавы.

Вот почему Сиенна здесь. Она первая женщина, которая заставила меня почувствовать себя живым.

И к тому же она была так далека от Изабеллы, как только можно было себе представить.

Она могла справиться с жестокостью. Ей это чертовски нравилось. Она процветала за счет нее.

Она идеальна.

Я сидел в своем кабинете, смотрел на розарий, представляя место, где ее бедра соприкасаются с влагалищем, его мягкость, хотя должен просматривать счета, заказы на покупку, городские контракты.

В работе Дона мафии была куча гребаной бумажной волокиты. Я скучал по тем дням, когда был всего лишь солдатом, выполняющим грязную работу. Это что-то вскормило во мне.

Сиенна питала то же самое.

Тихий стук в дверь отвлек мое внимание от роз.

Винсенций вошел в комнату.

Ту, что раньше принадлежала ему. Стучится в дверь, которая, блять, когда-то принадлежала ему. Несмотря на то, что прошли десятилетия, мне все еще казалось странным, что он делает подобные вещи в месте, которое раньше было его домом.

Они оставались в нем в течение многих лет после того, как Изабелла погибла здесь. Некое послание тем, кто думал, что может напасть на Дона, убить его дочь и выйти сухим из воды. Он доказывал, что они не выгонят его из дома. Ведь дом принадлежал семье на протяжении многих поколений.

Но убийце все сошло с рук. Несмотря на все усилия Дона. И усилия Дона были чертовски обширными. Он оставил за собой след из тел, отметив самое кровавое время в истории семьи. Мои руки были пропитаны им. В то время я был рад выполнять эти задания. Я не мог делать ничего другого, кроме как убивать.