Тысяча порезов

Несколько минут мы сидели в тишине, наблюдая, как солнце садится в небе, время от времени мелькая черными вспышками, — охранники патрулировали территорию. В любой момент вокруг дома всегда находилось шесть вооруженных до зубов мужчин. Даже несмотря на то, что в эти дни здесь был только я, и я сам мог защититься.

Они были здесь для виду.

Для того, кто не наносил ударов двадцать пять лет.

Но рана все еще кровоточила.

Я вспомнил, что здесь больше не только я. Сиенна теперь будет жить здесь, она, блять, никуда не уедет. В ней бушевал огонь. Борьба. Но этого недостаточно. Ей придется тренироваться.

С Феликсом.

Я больше никому не доверял.

— Я слышал, что тебя можно поздравить, — наконец заговорил Винсенций.

Я покачал головой. Даже выйдя на пенсию, этот человек оставался таким же проницательным, как всегда. Ничто не проходило мимо него. Даже вынужденная помолвка, которой не было и двенадцати часов.

Его тон был непроницаем. Хотя Дон был безжалостным, у него есть кодекс. Ни разу за то время, что я работал на него, я не видел и не слышал о том, чтобы женщину удерживали против ее воли. На этот счет существовали строгие правила. Правила, которые Дон соблюдал лично.

Он казался достаточно спокойным, дружелюбным, обычным человеком. Но это был навык, отточенный годами. Иногда семья предает. И нужно быть готовым вырезать их, как опухоль. Чтобы сделать это и добиться успеха, нужно держать их в неведении относительно ваших планов до самого конца.

Формально я теперь был главой семьи, но у Дона все еще оставалась власть. У него все еще было много преданных, любящих солдат, которые сделали бы для него все, что угодно. Может быть, даже убили бы нынешнего Дона.

Винсенций любил меня. Я это знал. Но в этом деле любовь не имела ничего общего.

— Уверен, что хочешь поступить именно так? — спросил он. И снова ничем не выдал себя.

Я вздохнул, делая глоток из своего бокала.

— Это единственный способ, — признался я.

Винсенций уставился на розы.

— Я знаю, — тихо сказал он. — Для тебя возможность иметь традиционный брак умерла много лет назад.

Это было настолько близко к признанию нашей общей боли, насколько он мог себе позволить. Никто из нас не говорил об Изабелле. Говорить о ней, о нашей боли — значит проявлять слабость. Мы не слабаки. Я знал, что он не забыл ее. Как он мог?

— Мы с Софией с нетерпением ждем встречи с ней, — продолжил он, прочистив горло. — Я думаю, что ей понадобится некоторое время, чтобы… приспособиться.

Я усмехнулся его эвфемизму.

— Я думаю, она уже. Так что давай назначим ужин на завтрашний вечер.

Его кустистая бровь приподнялась.

— О, сынок, ты в беде.

Я сделал еще глоток, думая о том, как щеки Сиенны вспыхнули от ярости, как она пересекла комнату и без колебаний ударила этого куска дерьма.

— Может быть.

Сиенна

Я ожидала, что Кристиан силой затащит меня в свою спальню. Он ясно дал понять, что мы будем жить как муж и жена. Всеми возможными способами.

Но после инцидента с Питом я вышла из комнаты и пошла по коридору, понятия не имея, куда я иду и что с собой делать. Но не остановилась. Я нашла дорогу на кухню и открыла дверцу стеклянного винного холодильника. Какой-то сон, а может быть, гребаный кошмар.

Мои глаза пробежались по этикеткам. Почти все бутылки были импортными. Италия. Франция. Новая Зеландия. Я могла бы потратить больше часа, просматривая их, поражаясь тому, насколько они редкие. Как бы то ни было, я не совсем в настроении удивляться. Я в настроении выпить за свои проблемы. Поэтому я схватила бутылку вина за пятьсот долларов и принялась шарить по кухне, пока не нашла штопор и не выбежала во внутренний дворик.

Опять же, как из сна. Белая мебель для отдыха. Слева обеденная зона. Прямо передо мной бассейн, беседка и шезлонги.

Я нахмурилась, глядя на все это. На закате, когда сгущалась тьма, включались лампы, освещая сад. Мои глаза уловили вспышки черноты. Мужчины. Прогуливаются по территории. С очень большими автоматами в руках. Я была рада это видеть. Пятна на безупречном ландшафте. От этого было невозможным забыть ситуацию, в которой я оказалась.

Я устроилась на диване и стала пить прямо из бутылки.

В какой-то момент появился Феликс.

Его фигура казалась черной на фоне лунного света. Его лицо было бесстрастным, когда он осмотрел меня. Я встретила его взгляд без страха. Теперь, когда мои конечности были восхитительно легкими, а разум — нетрезвым, я решила, что он не убьет меня. Я была в опасности только в том случае, если позволю себе бояться этого человека.

— У тебя, наверное, есть свой стилист, — заметила я, глядя на его обесцвеченные светлые волосы. — По крайней мере, каждые три недели, — продолжила я. — Чтобы корни не были видны.

Его лицо оставалось невозмутимым.

— Кристиан в столовой.

Я медленно хлопнула в ладоши.

— Рада за него. Ты что, теперь его дворецкий? — я усмехнулась. — Ты водитель, наемный убийца и дворецкий?

Феликс по-прежнему никак не реагировал. Это раздражало меня. Мне нужна его реакция. Нужно было встряхнуть его. Каким бы опасным это ни было, я хотела заглянуть за его фасад.