Тысяча порезов

— Кто он такой? — потребовала Джессика. — Как вы познакомились?

Я сглотнула. Это самая сложная часть. Ту часть, которую я не учла, когда ляпнула, что изменила Питу.

Подробности были не совсем подходящими для таких, как Джессика и Эйден. Ни один из них не был ханжой. Отнюдь нет. Эйден был привлекательным одиноким мужчиной с акцентом и собственным баром. Он занимался сексом. Часто.

Джессика трахалась немного реже, но только потому, что она была матерью-одиночкой, которая не приводила парней домой к ребенку — одна из многих вещей, которые я любила в ней, хотя чувствовала, что я каким-то образом предаю свою собственную мать.

Джессика была хладнокровной лисой. Ее темные волосы блестящими локонами спадали на бретельки топика, идеально обрамляя лицо. Ее глаза были цвета кофе, губы от природы полные. Ее колумбийская мать тоже была настоящей бомбой.

Каждый мужчина в комнате чуть не вывихивал себе шею всякий раз, когда Джесс вставала, чтобы сходить в туалет. Мужчины приставали к ней в кофейнях, прачечных, гребаных закусочных. В основном она отказывалась, но было много случаев наоборот. А когда она этого не делала, я получала полное описание ситуации, не упустив ни одной детали или оргазма.

Но подробности того, что произошло на прошлой неделе, не были похожи ни на что, чем Джессика или Эйден делились со мной. Хотя они, возможно, и не были ханжами, если бы они знали все, что произошло, они бы посмотрели на меня по-другому. Конечно, у них обоих были свои собственные демоны, собственная тьма, но это было совсем не похоже на мое. Как бы они ни старались понять это — а они бы попытались, потому что именно такими друзьями они и были, — они бы не поняли. Я слишком дорожила их простой, нормальной и утешительной дружбой для такого. Я не могла полностью жить в мире своих темных желаний. Мне нужен был какой-то якорь, лучик солнца, чтобы напомнить, какую роль я должна играть.

— Мы встретились в «Bella’s», — сказала я, решив, что расплывчатые, но точные детали послужат мне лучше всего.

— О, обожаю это место! — воскликнула Джессика. — Я почти готова продать Илая за их грибное ризотто. Почти, — повторила она, когда Эйден игриво приподнял бровь. Она снова обратила свое внимание на меня. — Я слышала, что это место принадлежит мафии, — прошептала она театральным шепотом.

Ее слова ударили меня в живот, распространяя холодное и неприятное ощущение по всему телу.

Эйден закатил глаза.

— Мафии больше не существует, разве что в кино, — усмехнулся он.

— Мафия сделала всё, чтобы все так думали, — возразила она. — В любом случае, мы говорим о парне Сиенны, а не о мафии.

Когда я допила остатки своего напитка, меня охватил ужас.

— Как думаешь, увидишь его снова? — нетерпеливо спросила она, наклонившись ко мне в предвкушении.

Я уставилась на свою подругу, в ее пьяные, полные надежды глаза, зная, что она создает роман в своей голове.

— Нет, — твердо сказала я. — Я больше с ним не увижусь.

Глава 5

Кристиан

— Я могу заплатить, мне просто нужно еще несколько недель, — пролепетал он.

Я вздохнул, не впечатленный его фальшивой искренностью. Мои мысли были заняты не этим идиотом и не более важными делами. Мои мысли, как и всю прошлую неделю, были заняты ею.

За всю жизнь в моем сознании существовала только одна женщина, и она лежит в земле уже более двух десятилетий. Я был уверен, что никогда не избавлюсь от мыслей о ней, — и я никогда не хотел этого. Никакая другая женщина не имела для меня значения. Я забывал о их существовании в ту же секунду, как они покидали мою постель. Черт, я забывал, что они существуют, пока был внутри них.

Только не она. Она осталась в моем сознании. Не только воспоминание о ее теле, и о том, каково быть внутри нее. Но и то, в чем она мне призналась. То, что она дала мне. Свои самые темные тайны и желания.

Но она принадлежала другому. Или, по крайней мере, она так думала.

— Мы оба знаем, что ты не можешь заплатить, Питер, — вздохнул я, стремясь убрать этого проныру с глаз долой. — И мы оба знаем, что тебе были предоставлены поблажки. Это имя твоей семьи привело тебя сюда, твое слово сохранило тебе жизнь, и то и другое сейчас ничего не значит, — я встал, и он отпрянул назад, готовясь описаться, заплакать, умолять.

— Ты проявил к нам неуважение, Питер, — продолжил я. — Ты проявил неуважение ко мне. И ты точно знал, что произойдет, если не вернешь долг. Ты заплатишь за это.

Я обогнул свой стол, готовясь сам вынести ему приговор, как это делал Дон в этой самой комнате. Так было не всегда, поскольку я занятой человек, и у меня было много людей, которые занимались подобными делами вместо меня.

Но если Винсенций чему-то меня и научил, так это тому, как важно не пачкать руки кровью и никогда не подниматься слишком высоко над всем этим. Именно те, у кого были чистые руки, потеряли контроль.

И самое главное, этот маленький ублюдок опозорил меня. Я дал ему шанс, а он чуть не плюнул мне в лицо. Он пришел сюда, думая, что защищен, и надеялся получить больше милосердия. Чего я, блять, терпеть не мог.