Тысяча черепогрызов

Я пытался было протестовать, но он чуть ли не силой затолкал меня в палатку и закрыл вход на «молнию».

Я поерзал на мягкой подкладке, закутался в одеяло. Озноб бил все сильнее, но боль чуть поутихла — видно, от алкоголя. Усталость и выпитое дали о себе знать, и буквально через несколько минут меня стало клонить в сон. Я долго ворочался, не зная, куда пристроить забинтованные руки. В конце концов выпростал их из-под одеяла и затих.

Снаружи окончательно стемнело. Было тихо. Так тихо, что даже сквозь сон я слышал беседующих вполголоса Нортона и Джулию.

— Уф, ну и страху я натерпелась… Если честно.

— Угу… — буркнул Нортон.

— А этот чудик? Вот скажу кому — не поверят. Супермен нашелся!

— Угу…

— Нет, правда, он один здесь и полчаса не протянет. Бестолковый, беспомощный…

— Угу… — реплики старого ганфайтера не отличались разнообразием.

Они надолго замолчали. Я постепенно погружался в забытье. Сквозь сон услышал негромкий голос Нортона:

— А ведь он жизнь тебе спас, дочка.

— Я знаю… — еле слышно ответила Джулия после продолжительной паузы.

Они снова замолчали. Я уже почти заснул, когда Нортон сказал:

— Ложись-ка и ты спать. А я уж тут… Покараулю.

— Давайте по очереди.

— Иди, иди. У меня все равно бессонница.

Это было последним, что я слышал в тот вечер.

8

Пробуждение было долгим и мучительным. Поначалу я обнаружил себя плывущим в мутном багровом мареве боли и смутных воспоминаний о ночных кошмарах. Так и барахтался, не в силах ни снова заснуть, ни окончательно проснуться.

Потом до меня стали доноситься звуки извне. Голоса, шаги, какой-то стук, бренчание металлической походной посуды. Я наконец очнулся, заворочался, зашипел от боли. Да уж, один день в джунглях — и на мне уже живого места не осталось.

Взвизгнула расстегиваемая «молния», и в палатку просунулась голова Нортона.

— Ну как ты, Аполлон?

— Болит все, — проворчал я.

— А ты как думал? Терпи. Шрамы мужика только красят.

Угу. Послушать его, так сам он тогда — прямо-таки писаный красавец. Вслух я, конечно, ничего не сказал.

— Вылезай давай. Мы только тебя и ждем.

Не успел я выбраться из палатки, как за меня принялась Джулия. Сняла повязки с ладоней, витиевато выругалась, разглядывая полопавшиеся волдыри.

— Больно?

— Жжет, — признался я. — Но вчера хуже было. Сейчас я хоть пальцы могу сжимать, а тогда…

— Ох, бедолага…

Она, не жалея воды, промыла мне раны, заново смазала гелем, перебинтовала. Помогла подняться. Я с удивлением обнаружил, что она ниже меня ростом.

— Что, идти-то сможешь? — спросила она, искоса взглянув на уже зашагавшего вперед Нортона.

— Куда я денусь-то? — буркнул я. — Не здесь же оставаться.

— Потерпи. В поселке есть медпункт, там тебя подлечат как следует.

— Это хорошо.

Мы постояли еще немного. Рыжеволосая выглядела смущенной, и от этого сам я смутился еще больше.

— Знаешь, Аполлон…

— Зови меня Эйп. Пожалуйста.

— Хорошо… Я вчера на тебя накричала… Прости, ладно?

Я пожал плечами.

— Ты очень храбрый. Глупый, конечно, но… — она неуверенно улыбнулась. — В общем, спасибо тебе за вчерашнее. Не за глиссер, конечно.

Она неуклюже ткнулась мне в щеку. Прикосновение губ показалось таким горячим, что я не удивился бы, обнаружив на месте поцелуя нешуточный ожог.

— Да я… Не за что… — промямлил я.

Мне многое захотелось в этом момент ей сказать. Но кровь отхлынула от мозга к совсем другим органам, а это вовсе не способствует красноречию. К тому же амазонка уже развернулась и, залихватски заломив шляпу, поспешила за Нортоном. Мне ничего не оставалось делать, как отправиться вслед за ней.

Мы снова пробирались по этим чертовым джунглям, на этот раз не налегке, а с рюкзаками и увешанные оружием. Как ни странно, уверенности это не добавляло, во всяком случае мне. Зато у меня возникло стойкое ощущение, что мы уже не первую неделю шляемся по зарослям и давно забыли, куда идем и зачем.

Я пытался думать о Майке, о дяде Берни, о том, что мы будем делать, когда доберемся до поселка трапперов и столкнемся нос к носу с Гаем. Но сосредоточиться на деле не удавалось. Перед глазами постоянно маячила шагающая впереди Джулия. Взгляд то и дело соскальзывал куда-то в среднюю область ее силуэта, мысли и вовсе витали в каких-то иных измерениях. В таком состоянии попутно ориентироваться на местности и даже элементарно следить, куда ступаешь, довольно проблематично. Неудивительно, что я то и дело спотыкался, наступал в лужи, а то и падал. Но подобные мелочи уже не могли испортить мне настроения.

Какая она все-таки красавица! И не такая уж стерва, как мне вчера показалось. Эх, если бы сейчас из кустов выскочил какой-нибудь динозавр — я бы его… Голыми руками — напополам! А она бы бросилась мне на шею, расцеловала бы и…