Ты знала

Постепенно мы научились сосуществовать. Вайолет не нуждалась во мне и вскоре стала для меня просто еще одним жильцом, которому нужно положить пластиковые приборы и салфетку в виде сердца. Я сосредоточилась на Сэме, его режиме дня и минимально необходимых обязанностях в отношении Вайолет. Когда ты приходил домой, она искренне радовалась твоему возвращению.

Сэм был моей единственной радостью, и я делала все возможное, чтобы не позволить Вайолет погасить этот лучик света. Иногда, отведя ее в школу, мы с Сэмом приходили домой и забирались в неприбранную постель. Бутылочка, чай, книги, Бенни – что еще нужно для счастья? На столе громоздилась немытая посуда, в ванной лежало нестираное белье. Мы смотрели друг на друга, болтали об уточках и динозаврах и постепенно засыпали под лучами позднего зимнего солнца. Почти в год Сэм по-прежнему с удовольствием спал у меня на груди, несмотря на то что молоко пропало и мой запах изменился. Наверное, он чувствовал, как сильно мне нужен.

Тревога по-прежнему не проходила. В сумочке лежал незаполненный рецепт – каждый раз, доставая ключ или кошелек, я натыкалась на сложенный листочек бумаги и вспоминала о матери. Я не могла заставить себя сходить в аптеку: боялась сорваться.

Глава 42

– Сесилии нет дома. Не знаю, где она. – Папа старался говорить спокойно, но его голос дрожал. Руки тоже. Я наблюдала за ним из коридора. Он солгал: мама уже некоторое время не вставала с постели. Не знаю, зачем отец сказал неправду. В прошлый раз я взяла трубку, но он вырвал ее у меня из рук, словно голос на другом конце провода мог обжечь мне ухо.

Папа приносил маме суп, воду и крекеры. Я спросила: может, у нее расстройство желудка?

– Что? Да, в некотором роде.

Отец нагнал меня на лестнице. У него в руках был поднос с едой для мамы. Я не видела ее несколько дней. Когда же мы с ней виделись? Наверное, когда мама собиралась в город; в последнее время она исчезала все чаще и чаще, обычно на ночь, редко на две. Я прислушалась, но так и не смогла разобрать, о чем говорили родители. Мамин голос звенел от слез, папа был терпелив и спокоен. Я на цыпочках подошла к двери их спальни.

– Тебе нужна помощь.

Раздался звон разбитой посуды. Видимо, мама швырнула в папу тарелку с супом. Папа распахнул дверь и спустился в кухню за тряпкой; я еле успела отскочить в сторону. Мама лежала в кровати, закрыв глаза и скрестив руки на груди. На ее запястье белел такой же пластиковый браслет, как у миссис Эллингтон, когда ребенок у нее в животе так и не родился. У мамы была стройная фигура и тонкая талия, поэтому вряд ли дело в ребенке. Я вернулась к себе в комнату, в глубине души надеясь, что родители продолжат спорить и мне наконец удастся узнать правду. Я уснула, слушая мамины рыдания.

Утром я пошла в ванную пописать и почистить зубы. В доме стояла мертвая тишина – папа еще не встал с дивана. Я подняла крышку унитаза и ахнула: там было полно крови и нечто, похожее на мышиные внутренности, которые соседский кот иногда приносил к нам на порог. Рядом валялись мамины трусы, все в коричневых пятнах. Мне стало ясно – это засохшая кровь.

– Что с мамой?

Отец готовил кофе. На нем была та же одежда, что и вчера. Он молча забрал с крыльца газету и положил ее на стол.

– Папа!

– Ей пришлось сделать операцию.

Я залила хлопья молоком и принялась завтракать, доделывая уроки. Зазвонил телефон. Папа рассеянно переворачивал страницы. Я встала, чтобы ответить.

– Не подходи, Блайт.

– Себ!

Папа со вздохом поднялся с места, налил маме кофе и вышел из кухни. Телефон снова зазвонил. Не раздумывая я взяла трубку.

– Мне нужно с ней поговорить, – раздался мужской голос.

– Что? – Я хорошо расслышала, просто не знала, что сказать.

– Это кто?

– Блайт.

– Извините, ошибся номером. – Незнакомец повесил трубку.

На лестнице послышались папины шаги. Я уселась обратно за стол.

– Ты брала трубку?

– Нет.

Папа посмотрел на меня долгим взглядом. Он знал, что я лгу.

Прежде чем уйти в школу, я постучалась к маме. Мне нужно было убедиться, что с ней все в порядке.

– Заходи. – Она пила кофе, глядя в окно. – Ты так в школу опоздаешь.

Я застыла в дверях, вспоминая, как сидела рядом с миссис Эллингтон и она показывала мне свой припухший живот. От мамы исходил такой же странный запах. На тумбочке стояли два новых пузырька с таблетками, не похожие на те, которые она обычно принимала. Мама выглядела усталой и опухшей. Больничного браслета на запястье уже не было, на сгибе локтя темнел синяк.

– У тебя все хорошо?

– Да, – отозвалась мама, не отводя глаз от окна.

– Я видела кровь в ванной.

Мама удивилась, будто забыла, что я тоже здесь живу.

– Не обращай внимания.

– Это из-за ребенка?

Она взглянула на потолок и судорожно сглотнула.

– Откуда ты знаешь?

– У миссис Эллингтон был ребенок, который не родился.

Мама наконец посмотрела на меня, точнее, сквозь меня, прерывисто вздохнула и снова отвернулась к окну.

– Не говори ерунды.