Ты умрешь влюбленной

Это случилось минут через десять. Все сидели молча и пытались есть при полном отсутствии аппетита, когда Ксавье начал тереть лоб, щеки и тяжело дышать, будто ему не хватает воздуха. Он, извинившись, поднялся, отошел к окну и принялся оттягивать бабочку от горла.

– Я должен отлучиться, прошу прощения, – прохрипел он и отправился к дверям. Сильвия проводила его взглядом, в котором читалась тревога. И было о чем тревожиться: голос сына выдавал отек гортани. У него начиналась аллергия.

Когда Ксавье вышел, Сильвия попыталась всех успокоить, сказав, что у него действительно с детства аллергия, которую трудно контролировать, она может возникать на нервной почве, ему нельзя пить так много красного вина, он сейчас сделает себе инъекцию антигистаминного и вскоре вернется. И продолжила преспокойно разрезать ножом отбивную.

Дедушка Абель недобро пошутил, что им на голову не нужен третий труп. Сильвия отправила ему холодный взгляд, Зоя успокоительно погладила ее по руке. Но слова старика-разведчика из Туниса возымели эффект: спокойствие ее наконец оставило – она стала нажимать на приборы с силой, дважды серебро неприятно скрежетнуло о фарфор.

Тут наконец Вере открылось ее истинное лицо. Кожа Сильвии пошла пятнами, пальцы и губы задрожали. Она мастерски носила маску дамы из высшего общества, но под этой личиной скрывался точно такой же нервически-истероидный психотип, как у Ксавье. Они же были родственниками, а яблоко от яблони не могло укатиться слишком далеко. Ранее Вера никак не могла разгадать, как у столь холодной и едва не бесчувственной женщины мог родиться такой эмоциональный сын. Но секрета здесь не имелось: она сама была очень эмоциональной, отсюда и выбор профессии, тяга к предметам искусства, жесткая, как у солдата, дисциплина.

Недолго она сражалась с бифштексом, а потом отбросила приборы и встала, направившись к двери.

– Правильно, правильно, торопись, может, он еще жив, – засмеялся ей вдогонку дедушка Абель и отправил в рот кусок окровавленного мяса.

Следом поднялась и Вера. Окинув всех тревожным взглядом, она побежала за Сильвией. Зоя и Даниель присоединились к ней в коридоре, когда этаж огласили удары в дверь и голос Сильвии:

– Ксавье, открой немедленно!

Но дверь была заперта на ключ. Даниель высадил ее плечом и первым бросился в комнату, но его оттолкнул взявшийся словно из ниоткуда Эмиль.

– Вон! – крикнул он.

Даниель опешил, но послушно отошел. Эмиль смерил его взглядом профессора зельеварения. Потом он оглядел остальных и нажал на ручку двери ванной комнаты, распахнув ее. Горел свет, в раковину текла вода. А Ксавье лежал на кафельном полу на боку в позе эмбриона, лицо в красных пятнах, на усах, подбородке – розовая пена. Сильвия бросилась с криком к нему, но Эмиль преградил ей путь рукой.

– Нельзя. Выйдите! Зоя, Вера, выведите ее.

Обе подхватили женщину под локти и подвели к постели. Сильвия упала в объятия Зои и заплакала самым настоящим образом, как живая женщина. Даниель оперся лбом о косяк двери в ванную, глядя тупыми, не моргающими глазами на мертвого брата.

Эмиль присел на корточки рядом с Ксавье, надел перчатки и попытался сначала нащупать пульс.

– Он мертв! – вынес вердикт детектив, поднялся и выключил воду.

У головы Ксавье лежал шприц, несколько пустых и разбитых ампул. Эмиль достал пластиковый конверт для улик, подцепил шприц пальцами и понюхал.

– Инъекцию он себе сделать не успел, значит, яд был в пище или в напитке. Сюда никому не входить. Криминалисты займутся им сами. Всех, кто оставил в этой ванной комнате свои следы, мы внесем в список подозреваемых, так что придержите свое любопытство.

– Месье Ксавье сам разливал вино и дал бокал месье Даниелю, – сказал Оскар.

– Я его не пил, – глухим голосом проговорил Даниель.

– Но сам он выпил? – Эмиль вышел из ванной, стянул с постели покрывало и вернулся, чтобы накрыть тело. Он по-хозяйски выключил свет и притворил дверь, принявшись снимать перчатки.

– Месье нервничал, когда разливал вино, – охотно отвечал Оскар. – Пролил его на скатерть, разбил тарелки, вытирал бокалы салфетками…

– То есть производил множество отвлекающих действий, – заключил Эмиль.

– Да, так мне показалось.

– Чтобы подсыпать в один из бокалов яд? – договорил за Оскара Эмиль.

– Это не исключено.

– То есть вы хотите сказать, что Ксавье Ардити решил отравить брата, подсыпал яд, но перепутал бокалы и выпил его сам? – скривился Эмиль.

– Как будто так. – Оскар был озадачен тем, что стал инициатором этого вывода. – Он очень нервничал и говорил месье Даниелю много скверных слов.

Эмиль вздохнул, приподняв брови и посмотрев на Зою, которая гладила по плечу Сильвию, успевшую взять себя в руки.

– Отведи мадам в ее комнату, – приказал он сестре и перевел взгляд на Веру. – Возвращайтесь в залу с зеркалами, будем решать, как быть. Оскар, собери весь персонал, кто еще остался в этом доме, и тоже в залу с зеркалами. Закрой там все окна. Запри дверь лифта на замок. Мадемуазель Кароль передай, чтобы она не покидала залы, где, надеюсь, еще находится со своим подопечным.

– Ты оставишь Сильвию одну? – удивилась Вера.